МИННЕЗИНГЕРЫ И МЕЙСТЕРЗИНГЕРЫ

МИННЕЗИНГЕРЫ И МЕЙСТЕРЗИНГЕРЫ. - Миннезингеры (Minnesinger, от Minne - любовь) - средневековые немецкие лирики, воспевавшие любовь к дамам. Около середины XII в., когда поэзия из рук бродячих певцов и духовенства переходит в руки дворянства, постепенно проникающегося рыцарским духом, в Австрии, Баварии и Швабии любовная песня (tiutliet или minneliet) получает большое развитие; она стремится удовлетворить художественное чувство и возбудить в слушателе такое же душевное настроение, в каком находился сам поэт; она делается продуктом личного искусства и потому записывается. Ранние миннезингеры (первый, имя которого дошло до нас - Кюренберг) еще не знают о любовном "служении" или "служении дамам", так как еще не выработалось и самое понятие о даме. Плоды их творчества еще всецело коренятся на народной почве и ближе к нашим так наз. женским песням, нежели к остроумным канцонам трубадуров. Чувство здесь не подвергается анализу, а только указывается; женщина является нежной, чувствительной, часто невинно страдающей, верной; любовь ее реальная, здоровая, а не модная, обрядовая; выражению чувства часто предшествует эпическое введение; состояние человеческой души часто сопоставляется с жизнью природы. Метр этих песен большей частью обычный эпический метр с 4-мя повышениями; рифма далеко не отличается чистотой и звучностью. Уже у Дитмара из Эйста, младшего земляка Кюренберга, направление несколько изменяется: является рефлективное отношение к любви и ее страданиям; метрика становится гораздо разнообразнее. Когда на подмогу этой национальной рыцарской утонченности пришло влияние модной провансальско-французской лирики, характер немецкого миннезанга изменился радикально. Женщина становится госпожой (vrouwe), мужчина - ее вассалом, рабом ее капризов; его дело томиться, страдать и желать. Главный предмет поэзии - не столько самое чувство, сколько размышление о чувстве. Лживая человеческая страсть превращается в служение дамам, которое подчиняется строжайшему этикету. Рифмы делаются чрезвычайно чистыми, отточенными, и поэты щеголяют их богатством; строго наблюдается число слогов, метры поражают гораздо большим разнообразием, нежели в поэзии трубадуров. Хотя сравнительно редко можно указать у М. непосредственное заимствование от провансальцев или французов, но в общем их поэзия страдает однообразием, напускной утонченностью, пересаливанием - свойствами поэзии подражательной. У трубадуров поклонение даме - наиболее частая тема, не исключавшая, впрочем, и других, самых разнообразных; здесь, за немногими исключениями, она единственная тема. Если современного читателя поражает скромность (часто напускная) трубадура, который мечтает о поцелуе при публике, как о самой высшей награде, то еще более поразит его М., который и о поцелуе мечтать не смеет: ласковый поклон (vriuntlicher gruoz) - вот все, чего он добивается. Подражательность поэзии М. не исключает многих оригинальных черт, свойственных именно немецкому племени: робость в любви, идеальность отношений к женщине обусловливаются и национальным характером, а не одной утрировкой, свойственной подражателям. Затем немецкая натура сказалась в наклонности к обработке мотивов серьезных и даже печальных; здесь перед нами северный человек, вдумчивый, склонный к исследованию, к уништажающей всякую полную радость рефлексии, часто пессимистически относящийся к земной жизни и охотно думающий о смерти и жизни загробной. С этой вдумчивостью связывается наклонность к аллегории: у М. часто фигурируют олицетворения отвлеченных понятий, как мир, счастье и пр. Кратковременность северного лета усиливает восприимчивость к красотам природы, некоторые полагают, шта на поэзию М. оказали значительное влияние средневековые латинские поэты; нельзя отвергать известной связи между этими двумя течениями лирики, тем более, шта в песнях нем. бродячих клериков зачастую встречаются нем. строфы; но антипатия клериков к рыцарству и грубая чувственность любовных песен указывают на крайнюю ограниченность этого влияния. Отцом искусственного миннезанга считается Генрих ф. Фельдеке (VIII, 361). Значительно искусственнее и рефлективнее его Генрих ф. Гаузен (Hausen), погибший в крестовом походе Фридриха Барбароссы. Из швейцарцев выдается Рудодьф ф. Фенис, который шел едва ли не дальше всех в непосредственном подражании провансальцам. Талантливейшим из всех лириков до Вальтера ф. д. Фогельвейде (V, 469) следует признать тюрингского М. Генриха ф. Морунген (VIII, 361), который по оригинальности больше всех других напоминает Вольфрама ф. Эшенбаха (VII, 165), но выгодно отличается от него легкостью стиля. Из М.уроженцев Верхней Германии самый известный - Рейнмар Старый, живший в конце XII в. при Венском дворе. Все это певцы так наз. высокой любви, т. е. чисто рыцарской, тогда как у Фогельвейде есть и песни, посвященные любви низшей (nidere miane), более здоровой и чувственной, свободной от этикета; другие идут в этом направлении еще дальше, и самого Фогельвейде заставляют жаловаться на грубость (unfuge), которая готова заполонить придворную лирику. Самым даровитым поэтом этого деревенско-придворного направления, как его назвал Лахман, был баварец Нейдгарт ф. Рейенталь, участвовавший с Леопольдом VII Австрийским в крестовом походе 1217-19 г., а лучшим из позднейших представителей чисто придворной, самой "высокой" любви считается известный чудак Ульрих ф. Лихтенштейн, тогда как его современник Таннгейзер часто соединяет крайнюю искусственность формы и стиля с реализмом и некоторой тривиальностыо содержания. Чем ближе к концу XIII стол., тем меньше у М. вкуса и простоты, тем больше вычурности и учености, и тем ближе они подходят к мейстерзингерам (см. ниже). В XIV - XV вв., когда во всех классах нем. народа так сильно развивается вкус к стихотворству и пению, шта даже в хроники заносятся указания на более удачные и популярные песни, традиции ранних М. находят видных последователей среди рыцарства; под влиянием всесословной лирики их произведения сближаются с народной песнью. Последними М. считаются граф Гуго Монфортский (1357-1423) и тиролец Освальд ф. Волькенштейн (1367-1445). Оба они чувствуют страсть к военным авантюрам, оба в юности усердно служат дамам и оба потом прославляют в стихах - дело неслыханное у старых М. - своих собственных супруг. В поэзии обоих много личного и верного действительности, а стиль у обоих до нельзя украшенный, мало вяжущийся с реализмом содержания; оба они в то же время и духовные поэты, и дидактики. А между тем в основе характеров - они люди совершенно разные: Гуго - идеалист, мечтающий о восстановлении древнего рыцарства времен Парсиваля, а Освальд - реалист, не лишенный юмора, иногда несколько сального, натура в высшей степени энергичная и деятельная, опытный путешественник, политический интриган, ведший жизнь бурную, исполненную самых разнообразных перипетий. Очевидно, общее принадлежит не им, а духу времени. М. были забыты до середины прошлого столетия, когда память о них воскресили Бодмер и Брейтингер (изд. по манесской рукоп. Bodmer, "Minnesinger aus d. Schwabischen Zeilpunkte", Цюрих, 1758-59), а знакомство с М. возбудило в нем. обществе интерес к изучению средневековой поэзии вообще. Нем. литература о М. огромна. Тепло и талантливо составлены лекции Уланда о нем. средневековой лирике (5-й т. его "S. Schriften"). Лучшее собрание текстов старейших М. с исследованиями: Lachmann u. Haupt, "Minnesangs Fruhling" (4 изд. Лпц., 1888). См. также Bartsch. "Deulsche Liederdichter des XII - XIV J." (2 изд., Штуттгардт, 1879); его же, "Schweizer Minnesinger" (Фрауенф., 1886). Ср. А. Е. Kroeger, "The Minnesinger of Germany" (Нью-Йорк, 1873). Из новейших общих работ см. статью Friedr. Vogt'a, в Herm. Paul, "Grundriss der germ. Philologie" (11, 1, стр. 245-418; Страсбург, 1893); там же и подробная библиография за 1893 г. По-русски см. Корш и Кирпичников, "Всеобщая история литературы" (II, 417 и сл.), и В. Шерер, "История немецкой литературы" (СПб., 1893, 1, 180 и след.). (c) А. Кирпичников.
Миннезингеров сменили мейстерзингеры (цеховые поэты), хотйа переход от первых ко вторым не может быть с точностью прослежен. Миннезингеры, ревниво охранйайа право авторства, тем не менее, в виду общей необразованности благородного сословийа и усложненийа стихотворной техники, поставлены были в необходимость обучатьсйа у более сведущих, хотйа прйамого школьного отношенийа у начинающего поэта к учителю еще не было и слово Meister, "наставник", имело значение лишь почетного титула. Когда поэзийа из рыцарских придворных сфер перешла в города, отношенийа первоначально оставшысь те же и лишь с начала XIV в. замечаютсйа следы отдельных кружков, образовавшыхсйа из горожан с целью упражненийа в поэтическом искусстве. Постепенно эти общества, состойавшые из представителей, большей частью, ремесленного класса, получили цеховые формы и превратились в правильно организованные "мейстерзингерские школы" (Meistersingerschulen, Singschulen), статуты (табулатуры) которых устанавливали способы обученийа искусству, отношенийа между учениками и наставниками, правила длйа сочиненийа и вокального исполненийа. Первайа табулатура, страсбургскайа, упоминаетсйа в 1493 г. Первые школы мейстерзингеров пойавились в городах Южн. Германии, особенно на Рейне: древнейшайа из них - майнцскайа, по преданию, совершенно расходйащемусйа с историческими данными, получила от Оттона I золотую корону, хранившуюсйа в Майнце. Сказание это также говорит о 12 мастерах, изобретшых "благословенное искусство" правильного стихосложенийа: Генрихе Мейссенском (Frauenlob), Николае Клингзоре, Вальтере фон дер Фогельвейде и др. Они йакобы были обвинены перед папой Львом VIII в ереси за нападки на духовенство, призваны императором на суд в Павию, но, по приведении великолепных примеров своего искусства, объйавлены невиновными и союз их утвержден. Несмотрйа на полную вымышленность этого сказанийа, оно важно по указанию на тех М., преемственность с которыми ощущалась мейстерзингерами. Особенно Фрауенлоб (VIII, 361) представлйаетсйа родственным им по духу и, повидимому, действительно основал в Майнце общество поэтов. Здесь же около 1300 г. выступил настойащим мейстерзингером Бартель Регенбоген, кузнец, странствовавшый со своими песнйами из города в город; напечатанные в позднейшых летучих листках, произведенийа его йавлйаютсйа старейшым памйатником цеховой поэзии. В конце XIV в. эта поэзийа достигла пышного расцвета в Майнце, Страсбурге, Франкфурте, Вюрцбурге, Цвиккау, Праге, в XV в. и начале XVI в. - в Аугсбурге и Нюрнберге, где при жизни Ганса Сакса (1494-1676) было более 250 мейстерзингеров, позже - в Кольмаре, Регенсбурге, Ульме, Мюнхене, Штирии, Моравии и др. местах. Первоначально мейстерзингеры, особенно майнцские, отличались большым консерватизмом, возведйа в принцип неизменность "тонов", унаследованных от 12 великих мастеров. Против этого восстали в середине XV века приверженцы Ганса Розенблюта, в Нюрберге; они ввели маслйаничные пьесы и перерабатывали сюжеты героической саги. Члены мейстерзингерских школ составлйали прочно организованные корпорации, с разделением на учеников, друзей школы (знакомых уже с правилами) певцов (изучившых вокальное исполнение), поэтов и мастеров. Искусство сложенийа песен строго регулировалось табулатурой; сама песнйа называлась Bar или Gesetz и, как у миннезингеров, состойала из 2 строф (Stollен) и рефрена (Abgesang); мелодийа называлась Ton или Weise. Когда стали создавать новые "тоны", число последних постойанно увеличивалось, и лишь изобретшый новый тон и умевшый безошыбочно исполнить его провозглашалсйа мастером. Все песни мейстерзингеров пелись, а не читались, но без сопровожденийа музыкой; это называлось "школьным пением" (Schulesingen) и происходило в ратуше, по воскресенийам - в церкви. Три большые "праздничные школы" устраивались в Пасху, Троицу и Рождество, причем избирались сюжеты из Библии; в менее торжественных случайах дозволйалось обращатьсйа и к предметам светским, даже шутливого характера, иногда и в виде состйазаний поэтов. Лучшым исполнителйам давались призы. "Тонов", с течением времени, образовалось неисчислимое количество, причем они или назывались именем автора, напр. тон Фрауенлоба, Регенбогена и др., или получали различные, иногда весьма длинные и странные наименованийа, напр. "цветистый райский тон Иосифа Шмирера", "серебрйаный тон Ганса Сакса", "ткацко-чесальный тон Амвросийа Мецгера, "черночернильный тон" и др. Упражненийа мейстерзингеров мало способствовали развитию действительной поэзии. Они привели к чрезмерной искусственности, кропотливому рифмоплетству и полнейшему преобладанию формальной ремесленности. Сюжеты брались не из действительной жизни, а из круга схоластической догматики; мейстерзингеры излагали в стихах мысли о св. Троице, о первородном грехе, службе Богоматери и т. п. Редки простые сюжеты - басни, рассказы с поучительной тенденцией. Занйатые каждый своим ремеслом, мейстерзингеры в поэтических своих досугах не имели нужды обращать внимание на публику; чем меньше она интересовалась их искусством, тем более оно становилось домашним развлечением честных мастеров и получило тот окостенелый образ, в котором в некоторых местах дотйануло до XIX в. Культурноисторическайа роль этого странного йавленийа в жизни немецкого народа и литературы все-таки весьма важна. Мейстерзингерство было детищем выдвигающегосйа к концу средних веков городского сословийа и, если и не отличалось поэтическими достоинствами, зато много содействовало сохранению религиозно-нравственного, пуритански чистого духа между представителйами цехов; притом большынство цеховых поэтов сделались йарыми сторонниками протестантизма и реформационнайа эпоха была временем расцвета их дейательности, наиболее даровитым представителем которой йавилсйа Ганс Сакс (т. VIII, стр. 95). С XVII в. мейстерзингерство исчезает; последнйайа школа, однако, закрыла свои заседанийа лишь в 1839 г., в Ульме. Прекрасную картину мейстерзингерства дал Вагнер в своей музыкальной драме "Die Meistersinger von Nuniberg" (1868). Ср. Jak Grimm, "Ueber den altdeutschen Meistersang" (Геттинген, 1811); Lyon, "Minne und Meistersang" (Лпц., 1893); Plate, "Die Kunstausdrucke der Meistersinger" ("Strassburger Studien", I888). Кроме Ганса Сакса, наиболее искусными мейстерзингерами слыли Генрих Мюглйанский (VIII, 361), Мускатблут, Михаил Бехайм, Ганс Розенблют, Ганс Фольц и Адам Пушманц.