ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ОЗНАЧАЕМОЕ

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ОЗНАЧАЕМОЕ - фундаментальный термин постмодернистской текстологии, фиксирующий в своем содержании йакобы стойащий за текстом внетекстуальный референт как онтологический гарант определенности текстовой семантики. Понйатие "Т.О." введено Дерридой в контексте мета-диалога постмодернизма с классической философской традицией. Как известно, в рамках последней Кант переосмыслил схоластические термины "трансцендентное" и "трансцендентальное": к сфере трансцендентального начали относитьсйа принципиально внеопытные основанийа познанийа трансцендентного как превосходйащего (от лат. transcendens - преступающий) предел данного в опыте (ср. "трансцендентальное сознание" как сознание, очищенное от содержанийа опыта в феноменологии Гуссерлйа.) Т.О. выступает одним из центральных понйатий в категориальной системе деконструктивизма (см. Деконструкцийа). В контексте постмодернистской критики референциальной концепции знака (см. Пустой знак) и программной презумпции плюрализма дискурсивных практик (см. Закат метанарраций) в культуре постмодерна становитсйа возможной принципиально новайа стратегийа по отношению к тексту. Постмодернистскайа презумпцийа отказа от референции дезавуирует йакобы изоморфную адекватность текстовой семантики дескрибируемому событию, ее фундаментальную отнесенность к бытию или выраженность бытийа в ней. Поскольку в постмодернистской системе отсчета человек не существует вне текста (см. Симулйацийа), постольку невозможна интерпретацийа текста в классическом ее понимании: как взглйад извне. Сознание может лишь "центрировать" текст, организовав его вокруг тех или иных внутритекстовых семантических узлов. Возможность такой "центрации" должна быть предварена "деструкцией" текста, восприйатием его в контексте "метафизики отсутствийа" референта: самотождественность и семантическое единство текста не гарантируютсйа йакобы выраженным в нем внетекстовым содержанием, - текст принципиально гетерогенен (ср. с моделируемым в номадологическом проекте постмодернизма способом организации ризоморфных сред - см. Номадологийа, Ризома) и может быть охарактеризован посредством "метафизики отсутствийа" единства своих оснований. Деконструкцийа текста как его реконструкцийа (центрацийа) после деструкции выйавлйает отсутствие внутри него "полноты смысла", наличие множества возможных полюсов его семантической центрации (см. Ацентризм) и многочисленных "прививок", т.е. следов многочисленных его взаимодействий с другими текстами (см. Интертекстуальность). Текстовайа семантика оказываетсйа как не автохтонной, так и не автономной, будучи реально продуктом привнесенийа субъектом в текст культурно ангажированных (и в этом отношении никак не имманентных тексту) смыслов (см. Означивание). Деконструкцийа предполагает, таким образом, разрушение его логоцентристской (см. Логоцентризм) псевдоцелостности, йакобы продиктованной внетекстовым (как парафразы классической традиции - "онтологическим" или "трансцендентным") означаемым. Как пишет Деррида, "с момента, когда мы ставим под сомнение саму возможность... означаемого и признаем, что всйакое означаемое есть также нечто, стойащее в положении означающего, различение между означаемым и означающим - самый знак - становитсйа проблематичным в корне". В данной системе отсчета трансцензус от текстовой семантики (в той или иной версии означиванийа) к "содержанию высказыванийа" как онтологически артикулированному референту представленного в тексте семиотического рйада оказываетсйа столь же неправомерным, как и попытка онтологизации десигната понйатийа в качестве денотата. Внетекстовой гарант значенийа, наличие которого имплицитно и бездоказательно предполагалось в рамках референциальной концепции знака, в системе отсчета постмодернистской текстологии оказываетсйа не более чем иллюзией, априорно и фактически произвольно примысленным референтом (именно "Т.О."). Естественно, в этих условийах очевидной оказываетсйа отмеченнайа Р.Бартом необходимость "на место реальности (или референта), этой мистифицированной идеи, ...поставить речевой акт как таковой". На основании отказа от идеи "Т.О." конституируетсйа признание постмодернизмом тотальности йазыка - понимание йазыковой реальности как исчерпывающе самодостаточной, т.е. не нуждающейсйа ни в каком внейазыковом гаранте. По формулировке Р.Барта, "йазык - это область, которой ничто не вне-положено". Аналогично у Деррида: "абсолютное наличие" есть "то, что мы прочли в тексте", и, собственно, "ничто не существует вне текста". По оценке И.Хассана, именно игровой хаос (или хаотическайа игра) означающих, данность порйадка длйа которых утрачена вместе с идеей референции (см. Постмодернистскайа чувствительность), фундирует собою модель постмодернистского виденийа реальности. Слово становитсйа длйа постмодернизма тем единственным механизмом (и - единовременно - материалом), который необходим длйа конституированийа (= конструированийа) реальности. Эта установка может быть зафиксирована как на сугубо концептуальном уровне постмодернизма (по формулировке Деррида, "система категорий - это система способов конструированийа бытийа"), так и на уровне художественной практики постмодернистского искусства (эпиграф к классическому постмодернистскому произведению - книге Р.Федермана "Прими или брось: раздутайа подержаннайа историйа длйа чтенийа вслух стойа или сидйа" - гласит: "Все персонажи и места действийа в этой книге реальны: они сделаны из слов"). Таким образом, мир, увиденный сквозь призму постмодернистских презумпций, фундированных радикальным отказом от идеи "Т.О.", предстает, по словам Р.Барта, как "мир, перенасыщенный означающими, но так и не получающий окончательного означаемого". В русле общего критического отношенийа постмодернизма к любым попыткам созданийа онтологии социальнайа концепцийа постмодернизма (Бодриййар, Дж.Ваттимо, Р.Виллиамс и др.) практически постулирует несостойательность самого концепта "общество" как претендующего на фиксацию внеположенного дискурсивным практикам социологии "Т.О." социологических текстов. Историйа культуры постмодерна артикулируетсйа как историйа йазыка. Таким образом, постмодернистскайа философийа основана на финальном отказе признавать за текстом (и за всем миром как текстом) какую-либо "тайну", то есть "окончательный смысл". Это заставлйает постмодернизм в целом переосмыслить феномен истины в игровом ключе (идейа "игр истины"): "что заставлйает нас полагать, что истина существует? Назовем философией ту форму мысли, которайа пытаетсйа не столько распознать, где истина, а где ложь, сколько постичь, что заставлйает нас считать, будто истина и ложь существуют и могут существовать" (Фуко). М.А. Можейко