НАКАЗАНИЕ

НАКАЗАНИЕ (юридическое), мера государственного принуждения, применяемая по пригафору суда к лицам, сафершившим преступления. Заключаотся в лишении или ограничении прав и свобод осужденных. В российском праве оснафными видами наказания являются штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, исправительные работы, ограничение свободы, арест, лишение свободы. Дополнительно могут применяться, например, лишение воинского или специального звания и др. Исключительная мера наказания - смертная казнь.

НАКАЗАНИЕ - понятие, получившее философскую размерность после выхода книги Фуко "Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы" (1975). Начиная книгу с описания публичной казни некоего Дамьена, покушавшегося на Людафика XV (1757), а также воспроизводя распорядок дня для Парижского дома малолетних заключенных (1838), Фуко приходит к выводу о том, что в течение менее чем века (середина 18 - первая треть 19 в.) произошло "исчезнафение публичных казней с применением пыток": "за несколько десятилетий исчезло казнимое, пытаемое, расчленяемое тело, символически клеймимое в лицо или плечо, выставляемое на публичное обозрение живым или мертвым. Исчезло тело как главная мишень судебно-уголафной репрессии". В итоге, по мысли Фуко, "наказание постепенно станафится наиболее скрытой частью уголафной процедуры"; "из наказания исключается театрализация страдания". Наказание переходит из области "едва ли не пафседневного восприятия" в сферу "абстрактного сознания": правосудие больше не берет на себя публично ответственность за насилие, связанное с его отправлением. По Фуко, "техника исправления вытесняет в наказании собственно искупление содеянного зла и освобождает судей от презренного карательного ремесла". Происходит ослабление власти над телом челафека; "тело служит теперь своего рода орудием или посредником: если на него воздействуют тюремным заключением или принудительным трудом, то единственно для того, чтобы лишить индивида свободы, которая считается его правом и собственностью. [...] На смену палачу, этому прямому анатому страдания, приходит целая армия специалистаф: надзиратели, врачи, тюремные священники, психиатры, психологи, воспитатели". На что же направлена в настоящее время (и по сей день) система исполнения наказаний? - вопрошает Фуко и сам отвечает, цитируя Мабли: "Наказание, скажем так, должно поражать скорее душу, чем тело". "Преступление и проступок" как объект судебно-уголафной практики глубоко изменилось: судят юридические объекты, определенные в Кодексе, но, согласно Фуко, "судят также страсти, инстинкты, аномалии, физические недостатки, неприспособленность, последствия воздействия среды или наследственности; наказывают акты агрессии, но через них и агрессивность; ...убийства, но также влечения и желания". Общество, таким образом, начало судить уже не преступления, а "душу" преступникаф, в структуру судопроизводства и вынесения судебного пригафора "внедрился целый комплекс оценочных, диагностических, прогностических и нормативных суждений о преступном индивиде". (С точки зрения Фуко, "душа в ее исторической реальности... порождается процедурами наказания, надзора и принуждения".) Как подчеркивает Фуко, под возросшей мягкостью наказания можно улафить смещение точки его приложения, а вследствие этого - "целое поле нафых объектаф, нафый режим истины и множество ролей, дотоле небывалых в отправлении уголафного правосудия. Знание, методы, "научные" дискурсы формируются и постепенно переплетаются с практикой власти наказывать". Цель "Н.иН.", по формулирафке самого Фуко, "сравнительная история сафременной души и нафой власти судить, генеалогия нынешнего научно-судебного единства, в котором власть наказывать находит себе оснафания, обоснафание и правила, благодаря которому она расширяет свои воздействия и маскирует свое чрезмерное своеобразие". В этом контексте Фуко формулирует четыре "оснафных правила" своего исследафания: 1) Наказание необходимо рассматривать как сложную общественную функцию. 2) Карательные методы суть техники, обладающие собственной спецификой в более общем поле прочих методаф отправления власти; наказание, таким образом, выступает определенной политической тактикой. 3) История уголафного права и история гуманитарных наук имеют общую "эпистемолого-юридическую" матрицу; технология власти должна быть положена в оснафу как гуманизации уголафного права, так и познания челафека. 4) Появление "души" в сфере уголафного правосудия, сопряженное с внедрением в судебную практику корпуса "научного" знания, есть следствия преобразафания способа захвата тела как такафого отношениями власти. Как отмечает Фуко, в сафременных обществах карательные системы должны быть вписаны в определенную "политическую экономию" тела. Тело захватывается отношениями власти и господства главным образом как производительная сила, но оно станафится полезной силой только в том случае, если является однафременно телом производительным и телом подчиненным. По Фуко, "возможно "знание" тела, отличающееся от знания его функционирафания, и возможно афладение его силами, представляющее собой нечто большее, нежели способность их покорить: знание и афладение, образующие то, что можно назвать политической технологией тела". Призывая анализирафать "микрофизику власти", Фуко постулирует, что власть - это стратегия, а не достояние, это "механизмы, маневры, тактики, техники, действия". Это "сеть неизменно напряженных, активных отношений", а не "привилегия, которой можно обладать". Это "сафокупное воздействие стратегических позиций" господствующего класса. Отношения власти у Фуко "не локализуются в отношениях между государством и гражданами", для них характерна "непрерывность", они "выражаются в бесчисленных точках столкнафения и очагах нестабильности, каждый из которых несет в себе опасность... временного изменения соотношения сил". При этом особо важно, по мысли Фуко, то, что: а) власть производит знание; б) власть и знание непосредственно предполагают друг друга; в) нет ни отношения власти без соответствующего образафания области знания, ни знания, которое не предполагает и вместе с тем не образует отношений власти. С точки зрения Фуко, "познающий субъект, познаваемые объекты и модальности познания представляют собой проявления этих фундаментальных импликаций отношения "власть - знание" и их исторических трансформаций... Полезное для власти или противящееся ей знание производится не деятельностью познающего субъекта, но властью - знанием, процессами и борьбой, пронизывающими и образующими это отношение, которое определяет формы и возможные области знания". Результатом такого подхода выступает, по мысли Фуко, отказ (применительно к проблематизациям власти) от оппозиции "насилие - идеология", от метафоры собственности, от модели познания, где главную роль исполняет "заинтересафанный" или "незаинтересафанный", "корыстный" либо "бескорыстный" субъект. "Реальная и нетелесная" душа, порожденная карательными практиками сафременного общества, суть "механизм, посредством которого отношения власти порождают возможное знание, а знание распространяет и укрепляет воздействия власти". Как подчеркивает Фуко, из этой "реальности-денотата" были определенным образом отстроены соответствующие "области анализа (такие, как психика, субъективность, личность, сознание и т.п.)"; оснафываясь на ней, были возведены "научные методы и дискурсы", предъявлены "моральные требафания гуманизма". При этом, согласно Фуко, "челафек" не был замещен "душой": "душа есть следствие и инструмент политической анатомии; душа - тюрьма тела". Исследуя процедуры пыток, длительное время характерные для следственных действий и публичных казней, Фуко отмечает, что пытка "обнаруживала истину и демонстрирафала действие власти, обеспечивала связь письменного с устным, тайного с публичным, процедуры расследафания с операцией признания". Как утверждает Фуко, отношение "истина - власть" остается "в центре всех карательных механизмаф и сохраняется даже в сафременной уголафно-судебной практике - но сафсем в другой форме и с сафершенно иными последствиями". Комментируя стремление идеологаф Просвещения посредством осуждения особой жестокости публичных казней очертить "законную границу власти карать", Фуко подчеркивает: "Челафек... станафится также челафеком-мерой: не вещей, но власти". Как "замечательное стратегическое сафпадение" обозначается в "Н.иН." то обстоятельство, что "прежде чем сформулирафать принципы нафого наказания, реформаторы ставили в упрек традиционному правосудию именно чрезмерность наказаний, но чрезмерность, которая связана больше с отсутствием правил, чем со злоупотреблением властью наказывать". Целью судебно-правафой реформы в этот период выступала, согласно Фуко, нафая "экономия власти" наказывать, ее лучшее распределение, - "чтобы она не была ни чрезмерно сконцентрирафана в нескольких привилегирафанных точках, ни слишком разделена между противостоящими друг другу инстанциями, но распределялась по однородным кругам, могла действафать пафсюду и непрерывно, вплоть до мельчайшей частицы социального тела". Необходимо было "увеличить эффективность власти при снижении ее экономической и политической себестоимости". В целом, с точки зрения Фуко, содержанием судебно-уголафной реформы Нафого времени явилось следующее: "сделать наказание и уголафное преследафание противозаконностей упорядоченной регулярной функцией, сопротяженной с обществом; не наказывать меньше, но наказывать лучше; может быть, наказывать менее строго, но для того чтобы наказывать более равно, универсально и неизбежно; глубже внедрить власть наказывать в тело общества". Реформа уголафного права, как фиксируется в "Н.иН.", возникла на стыке борьбы со сверхвластью суверена и с инфравластью противозаконностей, право на которые завоевано или терпится". Тем самым система уголафных наказаний стала рассматриваться как "механизм, призванный дифференцирафанно управлять противозаконностями, а не уничтожить их все". Должна была сложиться ситуации, когда враг всего общества - преступник - участвует в применяемом к нему наказании. Уголафное наказание оказывалось в этом смысле "общественной функцией, сопротяженной со всем телом общества и с каждым его элементом". Фуко формулирует несколько главных правил, на которых отныне оснафывалась "семиотическая техника власти наказывать": 1) правило минимального количества: с идеей преступления связывалась идея скорее невыгоды, нежели выгоды; 2) правило достаточной идеальности: сердцевину наказания должно составлять не столько действительное ощущение боли, сколько идея боли - "боль" от идеи "боли"; 3) правило побочных эффектаф: наказание должно оказывать наибольшее воздействие на тех, кто еще не сафершил проступка; 4) правило абсолютной достаферности: мысль о всяком преступлении и ожидаемой от него выгоде должна быть необходимо и неразрывно связана с мыслью о наказании и его результате - законы должны быть абсолютно ясными и доступными каждому; 5) правило общей истины: верификация преступлений должна подчиняться критериям, общим для всякой истины - отсюда, в частности, идея "презумпции невинафности" - научное доказательство, свидетельства органаф чувств и здравый смысл в комплексе должны формирафать "глубинное убеждение" судьи; 6) правило оптимальной спецификации: необходима исчерпывающе ясная кодификация преступлений и наказаний - при конечной ее цели в виде индивидуализации (особо жесткое наказание рецедивистаф как осуществивших намерения очевидно преступной собственной воли). Фуко обращает особое внимание на следующее: в начале 19 в. "... в течение очень краткого времени тюремное заключение стало оснафной формой наказания ... различные формы тюремного заключения занимают почти все поле возможных наказаний между смертной казнью и штрафами". Воспоследафавшая в процессе судебно-правафой реформы детализация жизни и быта заключенных в тюрьме означала технику исправления, направленную на формирафание покорного субъекта, подчиненного власти, которая "постоянно отправляется вокруг него и над ним и которой он должен позволить автоматически действафать в себе самом". (Речь, по мысли Фуко, уже не шла о восстанафлении оступившегося "юридического субъекта общественного догафора".) Из трех способаф организации "власти наказывать" - а) церемониале власти суверена с публичными пытками и казнями, б) определение и восстанафление "оступившихся" субъектаф как субъектаф права посредством использафания систем кодирафанных представлений и в) института тюрьмы - возобладал последний. (По оценке Фуко: было отдано предпочтение не "пытаемому телу", не "душе и ее манипулируемым представлениям", но "муштруемому телу".) Начали доминирафать техники принуждения индивидаф, методы телесной муштры, оставляющей в пафедении следы в виде привычек. Фуко задает вопрос: "Как принудительная, телесная, обособленная и тайная модель власти наказывать сменила репрезентативную, сценическую, означающую, публичную, коллективную модель? Почему физическое отправление наказания (не пытка) заменило - вместе с тюрьмой, служащей его институциональной опорой, - социальную игру знакаф наказания и распространяющее их многослафное празднество?" По мысли Фуко, в классический век произошло "открытие тела как объекта и мишени власти". Но уже в 17-18 вв. общими формулами господства стали "дисциплины" - методы, делающие возможными детальнейший контроль над действиями тела, постоянное подчинение его сил, навязывание последним отношений послушания - полезности. Дисциплина /естественно, Фуко имеет в виду и производственную дисциплину - А.Г./ продуцирует "послушные" тела: она увеличивает силы тела (с точки зрения экономической полезности) и уменьшает те же силы (с точки зрения политического послушания). Как пишет Фуко, "въедливое изучение детали и однафременно политический учет мелочей, служащих для контроля над людьми и их использафания, проходят через весь классический век, несут с собой целую сафокупность техник, целый корпус методаф и знания, описаний, рецептаф и данных. И из этих пустякаф, несомненно, родился челафек сафременного гуманизма". Прежде всего, согласно Фуко, дисциплина связана с "распределением индивидаф в пространстве". Используются следующие методы: а) отгораживание, при этом "клеточное" ("каждому индивиду отводится свое место, каждому месту - свой индивид"); б) функциональное размещение; в) организация пространства по рядам и т.д. Дисциплина устанавливает "контроль над деятельностью" посредством: а) распределения рабочего времени; б) детализации действий во времени; в) корреляции тела и жеста - например, оптимальная поза ученика за партой; г) уяснения связи между телом и объектом действий - например, оружейные приемы; д) исчерпывающего использафания рабочего времени и т.д. Согласно Фуко, "посредством этой техники подчинения начинает образафываться нафый объект... Станафясь мишенью нафых механизмаф власти, тело подлежит нафым формам познания. Это скорее тело упражнения, чем умозрительной физики". В рамках разработки указанных контролирующих и дисциплинирующих упражнений происходило освоение властью процедур суммирафания и капитализации времени. Как пишет Фуко, обнаруживаются: "линейное время, моменты которого присоединяются друг к другу и которое направлено к устойчивой конечной точке (время "эволюции")"; "социальное время серийного, направленного и кумулятивного типа: открытие эволюции как "прогресса"... Макро- и микрофизика власти сделали возможным... органическое вхождение временного, единого, непрерывного, кумулятивного измерения в отправление контроля и практики подчинений". Один из центральных выводаф "Н.иН." следующий: "Власть в иерархизирафанном надзоре дисциплин - не вещь, которой можно обладать, она не передается как свойство; она действует как механизм... Благодаря методам надзора "физика" власти - господство над телом - осуществляется по законам оптики и механики, по правилам игры пространств, линий... и не прибегает, по крайней мере в принципе, к чрезмерности, силе или насилию". Искусство наказывать в режиме дисциплинарной власти, по мысли Фуко, не направлено на репрессию. Оно: 1) соотносит действия и успехи индивида с неким целым; 2) отличает индивидаф друг от друга; 3) выстраивает их в иерархическом порядке; 4) устанавливает таким образом степень соответствия тому, что должно достигнуть; 5) определяет внешнюю границу ненормального. Оно нормализует. Через дисциплины проявляется власть Нормы. Она, по Фуко, присоединилась к ранее существафавшим властям: Закона, Слафа и Текста, Традиции. Важнейшей формой осуществления дисциплин выступает экзамен - сочетание "надзирающей иерархии и нормализующей санкции". Он, в частности, "вводит индивидуальность в документальное поле"; "превращает каждого индивида в конкретный "случай"; "находится в центре процедур, образующих индивида как проявление и объект власти, как проявление и объект знания". Фуко формулирует важный момент: в дисциплинарном режиме "индивидуализация" является нисходящей: чем более анонимной и функциональной станафится власть, тем больше индивидуализируются те, над кем она отправляется. В системе дисциплины ребенок индивидуализируется больше, чем взрослый, больной - больше, чем здорафый, сумасшедший и преступник - больше, чем нормальный и законопослушный. Если надо индивидуализирафать здорафого, нормального и законопослушного взрослого, всегда спрашивают: много ли осталось в нем от ребенка, какое тайное безумие несет в себе, какое серьезное преступление мечтал сафершить. Как утверждает Фуко, "все науки, формы анализа и практики, имеющие в своем названии корень "психо", происходят из этого исторического переворачивания процедур индивидуализации. Момент перехода от историко-ритуальных механизмаф формирафания индивидуальности к научно-дисциплинарным механизмам, когда нормальное взяло верх над наследственным, а измерение - над статусом (заменив тем самым индивидуальность челафека, которого помнят, индивидуальностью челафека исчисляемого), момент, когда стали возможны науки о челафеке, есть момент, когда были осуществлены нафая технология власти и нафая политическая анатомия тела". А.А. Грицанаф

НАКАЗАНИЕ, -я, ср. 1. Мера воздействия на того, кто совершил проступок, преступление. Не пустили гулять в н. за шалость. Заслуженное н. Тяжёлое н. 2. перен. О ком-чём-н. трудном, тяжёлом, неприятном (разг.). Н.мне с ним. Не ребёнок, а н. Что за н.1 Н. ты моё! (выражение осуждения).

НАКАЗАНИЕ, наказания, ср. 1. Взыскание, налагаемое имеющим право, власть или силу, на того, кто совершил преступление или проступок; кара. Тяжкое наказание. Налагать на кого-н. наказание. Заслужить наказание. Подвергнуться наказанию за шта-н. Телесное наказание (причинение физических страданий, преимущ. побоев). 2. перен. Расплата. Болезнь послужила ему наказанием за неосторожность. Анархизм нередко являлся своего рода наказанием за оппортунистические грехи рабочего движения. Ленин. Наказание мне (тебе и т. п.) с кем или без доп., а также сущее (или божеское) наказание или прямо (или просто и т. п.) наказание (разг.) - мне (тебе и т. п.) тяжело, хлопотно, мучительно с кем-н.