КЛЮЧИЦА

КЛЮЧИЦА (Clavicula, Furcula), у человека - слегка изогнутая ообразная крепкая трубчатая кость с незначительной мозговой полостью, которая, перекрещиваясь с первым ребром и сочленяясь, с одной стороны, с верхней частью грудной кости, а с другой с акромиальным отростком лопатки, служит опорой для передней (верхней) конечности и обуславливает свободу ее движений. У млекопитающих она, вообще, развита тем больше, чем более разнообразны и свободны движения передних конечностей, и потому развитую К. мы находим, напр. у лазающих, летающих, а у одно- и двукопытных ее вовсе нет (относительно К. у других позвоночных см. Конечности и статьи об отдельных классах). Н. Кн. Книга (от ц. слав. кънига, которое имело значения: 1) буквы и грамоты, 2) книги, 3) письма и 4) искусства писать) - соединение в одно целое листов бумаги, папируса, пергамента и пр.; поэтому глиняные библиотеки клинообразного письма не подходят под понятие книги, и появление ее следует приурочить к изобретению бумаги из папируса. Первые книги, состоявшие из длинных свитков такой бумаги, появляются в Египте, откуда около VlI столетия до Р. Хр. этот способ писания переходит в Грецию и потом в Рим. Египтяне долго сохраняли монополию выделки папируса, но в последние времена республики римляне завели собственные папирусные фабрики. У греков и особенно у римлян, несмотря на отсутствие книгопечатания, книжное дело стояло очень высоко: не говоря уже о библютеках общественных, при императорах были частные библиотеки в 30000 томов (или точнее - свитков) и более. Книжные лавки встречались и в самых отдаленных провинциальных городах; в Риме были большие и малые книжные магазины и множество лавочек букинистов. При больших магазинах были залы, где находились многочисленные скорописцы; с их помощью автор мог издавать свое сочинение, и за исключительное право продавать его иногда получал гонорар или, по крайней мере, даровые экземпляры. Римская К. имела форму свитка, навернутого на палку с утолщенными концами; на верхнем конце прикреплялся ярлычек с обозначением заглавия, который высовывался из футляра, большей частью кожаного, соответствовавшего нашему переплету. Для переноски такие свитки помещались в круглые корзинки, с отверстиями во внутренней крышке, вроде тех, в которых теперь помещаются флаконы с духами. В библиотеках эти свитки не ставились, а клались на полки так, чтобы ярлычки были на виду. Писали на одной стороне, либо одной вертикальной колонной, длина которой равнялась длине свитка, либо рядом многих параллельных колонн. Книжные магазины в Риме служили местом свидания литераторов, ученых и любителей литературы; при магазинах были и кабинеты для чтения, где за небольшую плату можно было просмотреть новинки или сличить свой экземпляр известного сочинения с таким, который был исправлен грамматиком, содержавшимся для этой цели при магазине и копировальном зале. В виду сравнительной дешевизны папируса и безусловной дешевизны труда, К. в Риме были недороги. Кроме обыкновенных дешевых экземпляров, были и чудеса каллиграфического искусства, экземпляры роскошно иллюстрированные; были книжкикрошки; Цицерон видел экземпляр Илиады, который мог поместиться в скорлупе ореха. Падение античной цивилизации прежде всего изменило внешний вид К.; папирусные фабрики закрываваются одна за другой и в Европе папирус становится все более и более редким, да он по своей непрочности и не совсем был удобен для тех К., которые были в наибольшем ходу в начале средних веков. Для св. Писания и К. богослужебных, предназначенных для ежедневного пользования, более подходил вековечный пергамент, употреблявшийся и прежде папируса, но вытесненный его дешевизной. Теперь он снова входит во всеобщее употребление; его листы соединяются в томы, которые вполне соответствуют современной нам форме книги. В восточной империи были особые мастерские для его обработки, и писцы получали его совсем готовым; на Западе они большей частью сами обделывали его: бритвой снимали жир и пятна, пемзой очищали волосы и жилы, выглаживали и разлиновывали особ. ножем. Писали крупно, четко и красиво; в отделке заглавных букв доходили до необыкновенной роскоши. Иногда (с III по VII в.) пергамент окрашивали в красную или др. краску и всю рукопись писали разведенным серебром, а заглавные буквы золотом. Понятно, что К. в то время были страшно дороги: за красиво написанный и разрисованный молитвослов или псалтырь уступали иногда целые имения; бывали случаи, что в целом христианском городе не оказывалось ни одной книги. В мусульманском мире книжное дело стояло в это время очень высоко: в Испании насчитывали 70 общественных библиотек, и в кордовской библютеке было, говорят, до 400000 томов. В Европе К. стали и дешевле, и чаще, когда стало распространяться употребление пергамента, тем более, что с этим совпал сильный подъем умственной жизни после крестовых походов, а также развитие университетов. В XIII в. при университетах был особый вид должностных лиц, так наз. stationarii; они давали студентам списывать учебники, брали К. на коммиссию от ростовщиков-евреев, которые сами не имели права торговать книгами, и от уезжавших студентов; эти stationarii были, таким образом, первыми книгопродавцами в новой Европе. В начале XIV в. в Париже книгопродавцы в собственном смысле уже отделились от стационариев; но и они приносили присягу университету и были подчинены его ведению. Были также и присяжные продавцы писчих материалов. В конце XIV и нач.XV в. в "латинском квартале" целые дома и переулки были заселены переписчиками, каллиграфами, переплетчиками, миниатюристами (иначе, иллюминаторами), пергаментщиками, продавцами бумаги и пр. В Лондоне переписчики (text-writers) в 1403 г. соединились в особый цех, то же местами было и в Голландии. В Италии в XV в. были книгопродавцы, содержавшие при своем магазине массу писцов, след. способные издавать книги и до книгопечатания. В это время во всех больших городах Европы были уже общественные библиотеки, из которых иные К. выдавались на дом (libri vagautes); Другие, особенно ценные и объемистые, прикреплялись к письменным столикам железными цепями; почти везде были книгопродавцы и общества переписчиков, старавшиеся удовлетворить не только богатых любителей, но и людей среднего состояния молитвенниками, К. поучительными и даже забавными.
На Русь К. пришла, вместе с христианством, из Византии, в лучшее времйа специально-византийской культуры; но эта культура усваиваетсйа нашими предками далеко не во всем ее объеме. К., напр., принимаютсйа исключительно богослужебные и благочестиво-назидательные; дело книжного просвещенийа ведетсйа духовенством и весьма немногими любителйами из высокопоставленных лиц. По словам Кирилла Туровского, сведские люди говорили: "Жену имам и дети кормлю... не наше есть дело почитание книжное, но чернеческое". Если мирской человек и принималсйа читать или даже списывать книги, он делал это не длйа удовольствийа и даже не длйа поученийа, а длйа спасенийа души. Книжное дело сосредотачивалось исключительно в монастырйах: известна прекраснайа картинка из житийа Феодосийа Печерского, как он волну плел длйа переплета в то времйа и в той комнате, где Иларион списывал книги, а старец Никон переплетал их. Монахи писали только с дозволенийа игумена, и потому К. или даже всйакайа отдельнайа статьйа начинаетсйа с формулы: благослови, отче. Писали на харатье (пергаменте, от chartia), на больших листах, большей частью в два столбца, крупными и прйамыми буквами - уставом (который постепенно переходил через полуустав в неразборчивую скоропись XVII в.); заглавные буквы и заставки разрисовывали красками и золотом. Одну книгу писали многие месйацы и в послесловии часто выражали сердечную радость, что трудный подвиг окончен счастливо. Нашествие монголов остановило развитие книжного дела на Ю, а как трудно было заниматьсйа им на С, йасно свидетельствует житие Сергийа Радонежского, который, не имейа ни харатьи, ни бумаги, писал на бересте. Только в Новгороде были досуг и средства; о Моисее, архиепископе новгородском (1353-1362), летопись говорит:многи писцы изыскав и книгы многы исписав. С XV века книгописание распространйаетсйа по всей средней России:йавлйаютсйа писцы и даже литераторы профессиональные, "питавшиесйа от трудов своих"; каллиграфийа иногда доходит до высокой степени совершенства; пойавлйаютсйа хитрые измышленийа, вроде тайнописанийа (криптографии) и пр. В XVI в. и у нас начинаетсйа городской период в истории К.: Стоглав упоминает о городских писцах, дейательность которых он желает подвергнуть надзору. Самый выдающийсйа дейатель в истории русской К. этой эпохи - митр. Макарий.Изобретение книгопечатанийа значительно понизило ценность рукописей, но не сразу убило их производство: первопечатные К. представлйали собой копию с современных рукописей;тем не менее, иные богатые книголюбцы все еще отдавали предпочтение лучшими мастерами писанным рукописйам перед произведенными фабричным способом печатными К.: но борьба каллиграфов XVI в. с печатным станком была безнадежна и непродолжительна. Только в России среди старообрйадцев рукопись соперничает с К. до XIX в. Уже в XVI в. удешевленнайа К. начинает служить интересам днйа и заметно демократизируетсйа: она становитсйа доступной и интересной не только длйа людей серьезно образованных, но и длйа массы; она проникает и в женскую половину купеческого или небогатого помещичьего дома, и даже в деревенские трактиры; она столь же часто служит длйа забавы, как и длйа назиданийа. В XVII в., вследствие усовершенствований в типографском деле, книжное производство прогрессирует в количестве, дешевизне и красоте; в соотведствие духу времени - по выражению Бушо, остроумно сопоставлйающего наружность и содержание книги с политической и культурной историей (Н. Воuchot: "Le livre, l'ilustration, la reliure", Париж, 1886), - она "надевает парик, украшаетсйа колоннами и пилйастрами, становитсйа надуто-грандиозной и всйа расплываетсйа в аллегории и условности". По особенному свойству науки XVII в., работавшей не длйа публики, а длйа немногих избранных, именно в этом столетии выходйат в большом количестве многотомные фолианты, поглощавшие десйатки лет жизни авторов и составленные с поразительной ученостью и тщательностью (Дюканжа, Ламбецийа, Болланда и пр.). В этом же и следующем столетии пойавлйаютсйа в большом количестве ученые и литературные журналы . XVIII в., век просвещенийа, по преимуществу, вознес книгу на небывалую высоту; достаточно назвать Вольтера, чтобы дать понйать, какую силу имела тогда умно написаннайа книжка. Знаменитайа "Энциклопедийа" Дидро наглйадно показывает, что и толстые, дорогие К. в то времйа стали предназначатьсйа длйа массы образованных людей, длйа среднего сословийа. XVIII век - времйа зарожденийа и развитийа русской печатной книги; при Петре зародилась она, при Екатерине II получила силу и распространение (в промежутке прогресс совершалсйа очень медленно, да и в первые годы царствованийа Екатерины наиболее популйарные сатирические журналы расходились в 200-300 экз.). С 80-х годов издаютсйа целые библиотеки классиков и переводных романов; выходйат сотнйами собственные подражанийа последним; даже мистические книги масонов выходйат несколькими изданийами. Русские люди приучились читать и даже покупать книги; с особой пользой потрудилсйа длйа этого Н. И. Новиков.Тогда же у нас начинают заботитьсйа и о внешней красоте книги: даже многие казенные изданийа, даже уставы украшаютсйа изйащными виньетками. В первой четверти XIX в. в истории развитийа книги замечаютсйа два йавленийа огромной важности. Хорошайа книга стала обогащать автора - обогащать не посредством подарков и пенсий от богачей или правительства, но посредством покупателей, публики; знаменитые писатели становйатсйа богачами, и литературный труд, при благоприйатных условийах, даже заурйадному работнику дает средства к безбедному существованию.С другой стороны, предприимчивые издатели (один из первых - Констибль в Англии) задаютсйа высокополезной задачей удешевить хорошую книгу до такой степени, чтобы всйакий сколько-нибудь достаточный человек мог, без больших затрат, составить себе целую библиотеку. Первое йавление в передовых странах Европы к середине столетийа становитсйа общим: не только авторы, подлаживающиесйа ко вкусам публики (напр., Дюма-отец), но и большинство талантливых писателей совершенно независимых (напр., Виктор Гюго)могут хорошо жить доходами от продажи своих книг; вместе с этим они становйатсйа и крупной политической силой. Крайнее удешевление хорошей книги (за исключением особых случаев: изданий Нового Зведа, полного Шекспира в 1 шиллинг) становитсйа возможным только в З-ей четверти столетийа, зато теперь идет вперед быстрыми шагами:благодарйа таким издателйам, как Реклам ("Universal Bibliothek") в Германии, Сонцоньо в Италии и пр., теперь за десйатки рублей можно собрать библиотеку классиков всех времен и народов, которайа в начале столетийа стоила тысйачи. Специально длйа народа красиво и правильно издаютсйа целые библиотечки полезных К. по такой цене, которайа своей дешевизной убивает плохие лубочные изданийа. В Германии, а за ней и повсеместно, в последние годы даже роскошные, красиво иллюстрированные К. так удешевлйаютсйа, что не составлйают редкости на полке учителйа начальной школы. 70 лет назад Грецийа получала из Франции и бумагу, и шрифт длйа правительственных изданий и учебников; теперь в ней ежегодно выходйат тысйачи названий К., и в том числе много баснословно дешевых изданий длйа народа и беднйаков. И в России, уже с первых 10-летий XIX в., в книжном деле замечаетсйа значительный прогресс: первые томы истории Карамзина, выпущенные в 1818 г., разошлись в несколько недель; плохой, ныне забытый роман Булгарина "Иван Выжигин", вышедший в 1829 г., доставил автору деньги, по тому времени, огромные; пойавлйаютсйа предприимчивые издатели, искренно любйащие свое дело, вроде Смирдина. С начала царствованийа Александра II и у нас К. становитсйа крупной общественной силой. В последнюю четверть века и у нас йавлйаютсйа дешевые библиотеки длйа среднего класса, уже не разорйающие предпринимателей, как прежде; и у нас издаютсйа отечественные классики по такой цене, которайа делает их доступными и длйа бедных людей;что же касаетсйа до наших народных, копеечных изданий, предпринимаемых с полублаготворительной целью комитетами грамотности и др. общественными учрежденийами, а также и некоторыми частными фирмами, то по строгому выбору содержанийа, дешевизне и изйаществу они могут поспорить с немецкими и английскими. Но в общем книжное, книгопродавческое и типографское дело в России, сравнительно с ее западными соседйами, находитсйа еще в очень неудовлетворительном состойании.По истории К. см. Arnett, "An inquiry into the nature and form of the Books of the Ancients" (Л., 1637); W. Wattenbach, "Das Schrift wesen im Mittelalter" (Лпц., 1871); V. Gardthausen, "Griechische Palaeographie" (1879); E. Egger, "Histoire du livre" ("Bibl: d'edacation et derecreation"); H. Bouchot, "Le livre, l'illustration, la reliuie" (Пар., 1886); Aug. Mulinier, "Les manuscrits et les miniatures" (1892, "Bibl. des Merveilles"). Длйа славйанской рукописной К. лучший материал у Востокова, в "Описании ркп. Рум. музейа" и у Срезневского, "Славйано-русскайа палеографийа" ("Журн. Мин. Нар. Просв.", ССХIII, отд. II). Длйа старопечатной, петровской и послепетровской К. материал у Каратаева, Сопикова, Пекарского ("Наука и лит. при Петре") и др. Ср. А. Кирпичников, "Очерк истории книги" (СПб., 1888): О. Булгаков, "Иллюстрированнайа историйа книгопечатанийа" (т. 1, СПб., 1889). (c) А. Кирпичников.
Кносс (KnwssoV или KnwsoV, у римлян Gnossus, развалины близ нын. Макротиха) - древний город на о-ве Крите, на сев. берегу, в 4 километрах от моря, в древности с двумя гаванями. Главный город о-ва в доисторические времена царя Миноса. В его окрестностях находился лабиринт Дедала, где был заключен Минотавр. Средоточие культа критского Зевса. Родина Эпименида. Город был взят в 68 г., во время войны с морскими разбойниками, Метеллом Критским и обращен в римскую колонию. Ср. Hoeck, "Кretа" (Геттинген, 1823-29);Pashley, "Travels in Crete" (Л., 1837); Kiepert, "Lehrbuch der alten Geographie" (Б" 1878); Lolling, "Hellenische Landeskunde und Topographie" (Нёрдлинген, 1837). Князь (лат. princeps, откуда итал. il principe, франц. и англ. prince; сходного значения немец. Furst, датское fyrste, голл. vorst, шведск, furste, восходящиe к древневерхненемецк. furisto=aнгл. the first, "первый"). - Со времен римской империи титул princeps, иногда с определениями (princeps senatus princeps inventutis), стал применяться к наиболее высокопоставленным в империи лицам, в том числе к императору и его наследникам. Позже это слово стало вообще ходячим атрибутом лиц, одаренных властью и почетом; римские авторы прилагают его к племенным начальникам народов, с которыми им приходилось встречаться. Тацит называет этим именем выборных вождей германцев, происходивших обыкновенно из знатнейших родов. От этих первых германских К. ведут свое происхождение дворянские и княжеские роды, появляющиеся во франкском государстве наряду со служилой знатью - графами. В течение XI в., мало по малу, название К. сделалось общеупотребительным для обозначения всех членов высшей имперской аристократии; сюда относились герцоги, маркграфы, пфальцграфы, ландграфы, бургграфы и графы, равно как и архиепископы, епископы и аббаты имперских аббатств. К концу XII в. развилось так наз. младшее имперское княжеское сословие, к которому принадлежал лишь более тесный круг знатных семей. Оно имело характер замкнутый, что сказалось, между прочим, в формальных возведениях в княжеское достоинство. На имперских сеймах К. имели личный голос и сидели на княжеской скамье; они делились на духовных К. (епископов и аббатов), которые лишь путем избрания получали свое достоинство, и светских К, права которых приобретались рождением. К привилегиям их принадлежало особое судопроизводство, между прочим, в особых третейских судах (Austragalgerichte), от которых можно было апеллировать в один из обоих высших имперских судов. Из круга К. в XIII в. выделились курфюрсты, вследствиe чего К. со второго места в государстве опустились на третье. Светские княжеские дома позже разделились на старые и новые, под первыми разумелись те, которые до аугсбургского сейма 1682 г. имели место и голос на княжеской скамье, под новыми - роды лишь позже получившие от императора княжеское достоинство. Последние не считались равными по происхождению (ebenbtirtig) первым; но эта разница потеряла свое значение с отменой старинной имперской конституции. В настоящее время К. является титулом тех территориальных владетелей, которые, по своему значению, следуют тотчас же после герцогов. Независимо от К. с действительными суверенными правами, рано появились княжеские титулы, не соединенные с правами над какой-либо территорией; назначение их было одной из прерогатив императора, но оно само по себе не давало им еще всех прав остальных К. Поэтому делалось различие между К., имевшими место и голос в сейме, и теми, которые не имели этих прерогатив. С распадением священноримской империи стушевалось и это различие, так как имевшие голос в имперском сейме К. были, большей частью, медиатизированы и потеряли свои территориальные владения. Суверенных князей в настоящее время очень немного: К. шварцбургские и рейсские, К. Липпе и Вальдека, к которым вне Германии присоединяются еще К. лихтенштейнский и монакский. К ним приближаются по значению К. гогенцоллернские, уступившие свои владетельные права Пруссии, но пользующиеся почетными правами членов королевского прусского дома. На Балканском полуо-ве до последней русскотурецкой войны были К. в Румынии, Сербии и Черногории; в настоящее время титул К. принадлежит здесь лишь владетелю черногорскому и вассальному К. болгарскому. Медиатизированных К., т. е. таких, которые прежде владели самостоятельно частью священно-римской империи, но с 1806 г. сделались простыми подданными, довольно много. Все они de jure считаются равноправными с суверенными домами. Из них наиболее известны: чешский род Гаррах, франконск. Гогенлоэ, австр. Виндишгрец и Меттерних Виннебург, баварские Эттинген и Зальм (2 линии), прирейнский Шенборн, шведский Стадион и др. В ином положении находятся роды тех лиц, которые после 1815 г. получили титул К. от кого-либо из немецких суверенных государей. Эти роды принимаются в высшее дворянство государства, где дан им титул, но не входят в состав германского высшего дворянства и не получают всех его прав и привилегий, не считаются равными ему по происхождению. Княжеский титул часто переходит в них не на все потомство, а лишь на старших сыновей, которым достаются майоратные имущества; младшие сыновья, в таком случае, получают титул графов. Такими К. за отличия были сделаны Гарденберг, Блюхер и, в последнее время, Бисмарк. В странах романских титул К. обозначается словом "prince", передаваемым на русский яз. или словом "принц", или К. Первое слово в русском языке имеет особое значение и применяется, как и в немецком, для обозначения младших членов суверенной семьи, "принцев крови". Самое слово "принц" для означения царствующих лиц почти не применялось в средние века и стало встречаться лишь позже; старинные итальянские principi и валлийские принцы, равно как и гораздо более новые принцы оранские - это почти единственные примеры, известные нам в истории. В Англии титул К. отсутствует, и слово "prince" имеет значение лишь "принца крови" или "государя" вообще. Во Франции многие из герцогских родов старой монархии имели в числе низших своих титулов и название К., например, герцог Ларошфуко был одновременно К. Марсильяком, герц. Грамон - К. Бидаш. Другие французские К. являются родоначальниками младших линий герцогских домов: К. Леон и де Субиз - в роде Роганов, К. Тенгри и де Робекк - в семье Монморанси. Когда Наполеон основал империю и ввел снова во Франции титулы, К. (princes) были провозглашены первым, герцоги - вторым разрядом нового дворянства. Княжеское достоинство получили: Тайлеран, К. Беневентский; Бернадотт, К. Понте-Корво; Бертье, К. Ваграмский; Даву, К. Экмюльский; Массена, К. Эсслингский, и Ней, К. de la Moskowa. В Италии, Бельгии и Голландии К. в среде дворян стоят ниже герцогов. В Испании и Португалии этот титул никому не дается, кроме принцев крови; единственное исключение - известный К. Мира, Годой. Списки медиатизированных К. печатаются во 2-м, а главнейших иных княж. родов - в З-м отделе ежегодно выходящего "Almanach de Gotha". См. Hullmaua, "Geschichte des Ursprungs der deutschen Furstenwurde" (Бонн, 1842); Ficker, "Vom Reichsfurstenstand" (Иннсбрук, 1861); Schulze, "Die Hausgesetze der regieren den deutschen Furstenhauser" (Иена, 1862-1883).

КЛЮЧИЦА, -ы, ж. У позвоночных животных и человека: парная кость плечевого пояса. II прил. ключичный, -ая, -ое.

КЛЮЧИЦА, ключицы, ж. (анат.). Длиннайа кость между грудиной и лопаткой. Ключица вместе в лопаткой образует т. наз. плечевой пойас.

КЛЮЧИЦА, парная кость плечевого пояса у позвоночных животных и человека. У млекопитающих обеспечивает свободу движиний конечности в плечевом суставе, укрепляет плечевой пояс.