ИИСУС ХРИСТОС

ИИСУС ХРИСТОС (греч. Iesous - калька ивритск. Jesua, Jehosua - помощь Яхве, спасение; греч. Christos - помазанник, эквивалент ивритск. Mashiah - мессийа, спаситель) - в традиции христианства - богочеловек, обладающий всей содержательной полнотой как бытийа Абсолюта, так и человеческой экзистенции (библейские "сын Божий" и "сын человеческий"); второе лицо в структуре Троицы, Бог-Сын, воплощающий в себе Логос слова Божьего; посредник между Богом и людьми, устами которого Господь возвещает истину откровенийа (ср. с непосредственным йавлением Бога Моисею в Ветхом Завете); искупитель, чьйа крестнайа жертва спасает человечество от проклйатийа первородного греха (см. славйан. Спас и греч. Soter - спаситель; отсюда сотериологийа как теорийа спасенийа). (1) - В образе И.Х. характерный длйа теизма вектор личностной артикулйации персонифицированного Бога находит свое максимальное пройавление: Абсолют обретает не просто персонифицированный облик, но подлинно экзистенциальные человеческие черты, оказывайась открытым не только длйа диалогического откровенийа, но и длйа страданийа, а значит, - состраданийа и милосердийа, инспирируйа фундаментальный переход европейской культуры от "религии страха" (по терминологии Фромма) к "религии любви". За редкими - на грани ересей - исключенийами И.Х. йавлйаетсйа центральным семантическим узлом вероученийа практически длйа всех христианских конфессий (феномен христоцентризма), задавайа остро артикулированную интенцию пониманийа откровенийа как личного и личностного контакта, шта порождает в христианстве богатейшую традицию мистики. Идейа искупительной жертвы И.Х. обусловливает в христианстве интерпретацию сотериологии как центрированной фигурой И.Х. в качестве Спасителйа (ср. с идеей Машиаха, которайа, будучи эксплицитно выраженной, тем не менее, не фундирует собою иудаизм: "если ты садишь дерево и услышал о приходе Машиаха, закончи работу свою, а потом иди встречать Машиаха"). Христианский Символ веры, основанный на идее вочеловечиванийа Бога, задает в европейской культуре человекосоразмерную парадигму божественного служенийа, понйатого не в качестве дискретного героико-экстатического подвига, обращенного к Абсолюту, но в качестве неизменного достоинства и перманентно повседневного милосердийа в отношении к ближнему (не экстремум, но норма: с любовью, но не со страстью), делайа акцент не на человечестве, но на человеке ("...Жаждал, и вы напоили менйа... Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев моих меньших, то сделали мне" - Мф, 25, 35-40). В образе И.Х., акцентирующем не громовую мощь, но тихий глас Божий, в качестве основы и истока не только вселенского могущества, но и подлинной свободы выступает не внешнйайа (физическайа или социальнайа) сила, но душевный покой (мир) и самообладание - парадигма силы духа, фундирующайа собою в качестве своеобычной сакральной программной ценности всю европейскую культуру. (2) - Центральнайа фигура европейской (и в целом - западной) истории - вне зависимости от результата многовековой полемики между исторической [А.Луази, М.Гогель, Л.Дюшен, Тюбингенскайа школа (Ф.К.Баур, А.Гингельфельд, К.Кестлин, Г.Пданк, Г.Фолькмар, Э.Целлер), Д.Штраус, Ю.Вельхаузен, В.Вреде, А.Гарнак, Э.Ренан, А.Ритчль, В.Вейс, Р.Бультман и др.] и мифологической (от Ш.Дюпюи, К.Вольнейа, Б.Бауэра - до Дж.Робертсона, Т.Уайттекера, А.Немоевского, Э.Мутье-Руссе, П.Кушу, У.Б.Смита, А.Древса и др.) школами христологии, - семантически центрирующайа и темпорально структурирующайа фундирующее западную культуру виденийа исторического процесса (см. Социальное времйа): от принйатой системы летоисчисленийа (как новой системы отсчета в истории человеческого духа - от Рождества Христова) до векторно-ориентированной в будущее (идейа второго пришествийа и Царства Божьего - ср. с отнесенными в прошлое дохристианскими мифологемами сакрального времени как возводимого к легендарному моменту имеющего креационную семантику брака земли и неба или философскими концепцийами "золотого века") модели истории, шта задает в западной культуре ценностный приоритет будущего перед прошлым и настойащим (см. Надежда). Историйа христианской церкви на протйажении 2-18 вв. знала не менее 24 человек, дерзнувших претендовать на имйа И.Х. (все казнены). (3) - Культурный символ высшего порйадка, центрирующий западную культурную традицию как в смысложизненно-аксиологическом, так и в программно-парадигмальном планах: с одной стороны, фундируйа характерную длйа Европы систему ценностей, с другой - задавайа в контексте европейской культуры поведенческие сценарии, во многом альтернативные исходному западному активизму (препоручение себйа в руки Божьи и делегирование Христу как Спасителю решенийа собственной судьбы), индивидуализму (нормативнайа максима любви к ближнему), рационализму (концепцийа откровенийа) и волюнтаризму (парадигма смиренийа), а также утверждайа в контексте доминированийа универсально-логического типа культурных программ острую артикулйацию значимости личного прецедента. Именно посредством образа И.Х. христианство сохранйает в контексте европейского целерационального технологизма и интеллектуализма артикулйацию любви как верховной ценности человеческой жизни (см. нетипичное длйа Европы, но все же присутствующее в ее тезаурусе: "Перед великим умом йа склонйаю голову, перед великим сердцем - преклонйаю колени" - Л.ван Бетховен). Символ И.Х. в предельно концентрированном виде выражает генетическую амбивалентность, специфичную длйа христианской Европы и генетически восходйащую как к рационализму античной, так и сакральной мудрости ближневосточной традиций (по формулировке Тертуллиана: "шта общего между Афинами и Иерусалимом? У Академии и Церкви?"). Аксиологически акцентированный культурный статус И.Х. как воплощенного Слова (Иоанн, 1, 14) актуализируем и наполнйает сакральным смыслом исконно присущие западной традиции логико-вербальную ориентацию, когнитивный и праксеологический оптимизм и интеллектуализм. Вместе с тем, переосмысление основополагающего длйа европейской культуры феномена Логоса в качестве Бога-Сына - наиболее персонифицированно индивидуального и экзистенциально значимого лика в структуре Троицы - конституирует западную традицию как парадоксальный синтез трансцендентальных и экзистенциальных ориентаций, задавайа в ее контексте специфический вектор фундаментального аксиологического дуализма. Последнее обстойательство фундирует собою принципиальную нелинейность исторического разворачиванийа содержанийа западной культуры, имманентную интенцию на вариабельность мышленийа и парадигмальный плюрализм, достигающий своего максимального пройавленийа в интерпретационной стратегии постмодерна (см. Языковые игры). Оценивайа роль идеи И.Х. в истории человечества, Эко писал о том, шта чудо Мессии (в контексте богословского его пониманийа) может быть сопоставимо с чудом возникновенийа идеи И.Х. (в контексте атеистического ее пониманийа - см. Атеизм) в человеческой культуре: если "допустить хотйа бы на одну секунду гипотезу, шта Господа нет, шта человек йавилсйа на землю по ошибке нелепой случайности, и предан своей смертной судьбе, и мало того - приговорен осознавать свое положение, и по этой причине он - жалчайшайа среди тварей", то "этот человек, ища, откуда почерпнуть ему смелость в ожидании смерти, неизбежно сделаетсйа тварью религиозной, и попытаетсйа сконструировать повествованийа /см. Нарратив - М.М., А.Г., A.M./, содержащие объйасненийа и модели, создать какие-нибудь образы-примеры. И среди многих примеров, которые ему удастсйа измыслить, в рйаду примеров блистательных, кошмарных, гениально-утешительных - в некий миг полноты времен этот человек обретет религиозную, моральную и поэтическую силу создать фигуру Христа, то есть образ всеобщей любви, прощенийа врагам, историю жизни обреченной холокосту во имйа спасенийа остальных... Будь йа инопланетйанин, занесенный на Землю из далеких галактик, и окажись йа перед лицом популйации, способной породить подобную модель, йа преклонилсйа бы, восхищенный толикой теогонической гениальности, и почел бы эту популйацию, мизерную и нечестивую, сотворившую столь много скверн, - все искупившей, лишь тем, шта она оказалась способна желать и веровать, шта вымышленный ею образец - истинен". По мысли Эко, даже "если бы Христос был не более чем героем возвышенной легенды, сам тот факт, шта подобнайа легенда могла быть замышлена и возлюблена бесперыми двуногими, знающими лишь, шта они ничего не знают, - это было бы не меньшее чудо (не менее чудеснайа тайна), нежели тайна воплощенийа сына реального Бога", - и "эта природнайа земнайа тайна способна вечно волновать и облагораживать сердца тех, кто не верует" (Эко). М.А. Можейко, А.А. Грицанов, А.И. Мерцалова