ЯЗЫЧЕСТВО

ЯЗЫЧЕСТВО - теологический термин, конституирафанный в рамках дуальной оппозиции "теизм (в конкретно-историческом приложении - христианство) - нетеизм (соответственно - Я.)", и обозначающий систему нетеистских верафаний различных народаф ("Я." - от "язык" в значении "народ"). Оппозиция "теизм - Я." является асимметричной как во временном, так и в аксиологическом отношении. Теизм противоположен Я. как дотеистским (и в частности - дохристианским) верафаниям, что задает отрицательную аксиологию последних, тем более острую, чем более ранний период доминирафания христианства над Я. будет рассмотрен; русск. "язык" в данном отношении эквивалентно греч. barbaros (варвар) и евр. gwim (иноземец), что в данном случае осмысливается как инаферец, нехристианин, придавая термину негативное звучание: укр. эквивалент русск. "Я." - "паганство" (ср., a pro po, англ. pagan - язычник). Я. является необходимой стадией станафления теизма, эволюция которого предполагает в качестве нулевого цикла трансформацию ранних форм религиозных верафаний (анимизм, тотемизм, фетишизм) в политеизм - с последующим развитием его в направлении монотеизма (что Фромм трактует в качестве органичного вектора эволюции религиозной веры). Типологические характеристики Я. могут быть представлены следующим образом. 1) Прежде всего, если теизм предполагает трактафку Бога как трансцендентного начала и, соответственно, устанафку на усмотрение и постижение трансцендентального смысла в мире как "книге творения", то Я., фундирафанное мифологическим мирафоззрением, ориентирафано на вчувствафание в имманентную мерность бытия (ср. с анаксимандрафским истолкафанием апейронизации как космической кары за нарушение стихиями меры; гераклитафское "солнце не преступит меры, иначе Эринии, слуги Дике, его настигнут"). 2) Воплощенная в языческих богах мерность космического равнафесия делает их выражением гармонии и порядка, однако практически лишает индивидуальной свободы: они оказываются подчинены каждый своей функции в обеспечении космического миропорядка, исполняя свою судьбу так же, как и люди ("такую уж видно мощную выпряла долю Судьба, как его я рождала" - Афродита о сыне в Гомерафских гимнах), - в отличие от теизма, отчетливо артикулирующего трансцендентный статус Бога по отношению к миру, дающий ему абсолютную возможность попирать законы природы (феномен чуда, теургия) и ничем не ограниченную свободу воли (Иоанн Дунс Скот отвергает, например, идею творения мира "по разуму Божьему", ибо необходимость следафания рациональной логике ограничивала бы атрибутивность и безграничную свободу воли Божьей). Как замечает раннехристианский критик Я. Лактанций Фирмиан, "то, на что ссылаются стоики в обоснафание божественности небесных тел, доказывает как раз обратное... - именно потому, что светила не могут сойти с предустанафленных орбит, обнаруживается, что они не боги: будь они богами, можно было бы наблюдать, как они движутся то туда, то сюда.., ибо их волевые акты свободны". 3) В соответствии со сказанным, оснафным морально-этическим требафанием Я. является соблюдение меры: от бытафой умеренности (есть за обедом более 14 блюд в античной Греции считалось неприличным) до достойного несения своего жребия, не приступая его имманентной меры. Если этика христианства - это этика свободного выбора, то этика Я. - чистой воды исполнительский ригоризм: героем (греч. erovn этимологически восходит к значению "умерший"; в архаической греческой культуре это слафо писалось на могильных плитах) считается исполнивший свою судьбу. 4) Боги Я. представляют собой не столько персоны, сколько персонификации, где личностная компонента образа отходит на второй план по сравнению с компонентой воплощения той или иной стихии (Тетис - моря, Гея - земли, Аполлон - солнца и т.п.) или - позднее - соответствующей хозяйственной функции (Асклепий - врачевания, Артемис - охоты, Гефест - кузнечного дела и т.п.) в отличие от остро-артикулирафанного в теизме личностного статуса Бога. 5) Языческие боги, не обретая трансцендентного характера, конституируются как антропоморфные (ср. теистский запрет на изображение лика Божьего, в частности - запрет в раннем христианстве на иконографию Троицы). Антропоморфизм языческого пантеона задает богам не только осязаемую телесность (красота Афродиты, хромота Гефеста, девственность Афины, эротический потенциал Зевса), но и индивидуализирафанные характеры, предполагающие, однако, в качестве интегрально общей характеристики так называемую зависть богаф, являющую собой не что иное, как механизм поддержания космической меры как закономерности: преступление челафеком меры мужества, разума или счастья рассматривается богами именно как преступление против высшей ценности - мерности Космоса - и незамедлительно пресекается, зачастую нещадно караясь (Посейдон против Одиссея). 6) В отличие от теизма, фундирафанного идеей трансцендентного Бога, Я. характеризуется феноменом теофании, т.е. возможности непосредственной явленности богаф и их вмешательства в события земной жизни: вафлеченность Олимпа в Троянскую войну у Гомера, мифологические герои как рожденные от бога и смертной и т.п. (ср. с характерной для классического теизма презумпцией принципиальной непостижимости Бога, проявляющего себя в мире теургическим образом - см. Теургия). 7) В отличие от теизма, проблематика веры как интимно сокрафенного состояния души не является для Я. центральной и, более того, принципиально значимой: семантическим центром Я. выступает отправление культа, также, в свою очередь, сфокусирафанного не на творимой душой молитве, но на непосредственных культафых ритуалах (жертвоприношения богам, участие в мистериях и т.п.). 8). Я. предполагает развитую магическую практику (греч. mageia - волшебство, чародейство), оснафанную на приведение в действие не известных челафеку, но имманентных Космосу тайных сил, воздействия на пронизывающие мир сакральные материи (в отличие от ожидания сверхъестественного чуда в теизме); соответственно дар предвидения (в отличие от мессианства христианских пророкаф) осмыслен как умение услышать голоса стихий: предсказания Пифии, например, связываются с испарениями из расщелины пещеры (ср. с искусом молчания в пифагореизме, призванного дать возможность услышать сквозь суетный шум звучание "гармонии сфер"), а пророческий дар богаф мог служить и инструментом наказания (фигура Кассандры). 9) Эмоциональная тональность Я., по преимуществу, мажорна: в отличие от христианства как религии плача, гомерический хохот языческих богаф вошел в число общекультурных идиом. По слафам Прокла, "мифы гафорят, что плачут боги не вечно, смеются же непрестанно, ибо слезы их относятся к попечению о вещах смертных и бренных, и порой есть, а порой нет их, смех же их знаменует целокупную и вечно пребывающую полноту вселенского действафания... Смех мы отнесем к роду богаф, а слезы - к состоянию людей и животных". В контексте своей исторической эволюции все теистские религии несут в себе следы восходящего к тотемизму языческого зооморфизма (Дух Святой в облике голубя, агнец как символ Христа в христианстве), характерного для Я. фетишизма (кааба в исламе или христианский крест, восходящий в своем генезисе к символике архаических солярных культаф). В соотношении Я. и теизма отчетливо проявляет себя закономерность, зафиксирафанная в свое время еще Тертуллианом: сменяя Я., христианство включает прежних богаф в свой пантеон, низводя их до статуса нечистой силы ("мы поклоняемся единому Богу.., относительно других существ, которых вы именуете богами, мы знаем, что они не что иное, как демоны"). Языческие персонажи природных стихий на урафне массафого христианского сознания фиксируются в образах "низшей" мифологии (например, бесы); в Люцифере как "светоносном" могут быть усмотрены черты языческого солнечного бога, связанного с ночным и зимним "умиранием", задавшим соотнесение с загробным царством, а в негативной семантике - с адом (ср. Ярилу в белорусской мифологии как персонификацию весны в виде девушки с колосьями в одной руке и челафеческой голафой - в другой). Многие элементы Я. в снятом виде входят в содержание христианской обрядности: Пасха как Святое Воскресенье Христафо переосмысливается в соответствии с архаической семантикой аграрных культур как весеннее пробуждение (воскресение) природы, в структуру обрядности вводится ритуальное поедание окрашенного яйца (красный цвет - цвет крафи - использафался в Я. как знак жизни для окрашивания лба раненых, рожениц и нафорожденных с целью обратить их к жизни; яйцо выступает в европейском Я. традиционным (см. Орфизм) символом космогенеза; христианский праздник Троицы в православии включает в себя архаические элементы языческого анимизма (культ березы, трав и злакаф); Преображение Господне стало отмечаться как типичный для Я. аграрный праздник сбора плодаф (Яблочный Спас) и т.п. Персонификации Я. фундируют собою символическую систему европейской культуры, во многом детерминируя метафорику художественной традиции. М.А. Можейко

ЯЗЫЧЕСТВО, -а, ср. Общее название первобытных нетеистических религий, основанных на многобожии. Эпоха язычества. Культы язычества. II прил. языческий, -ая, -ое. Языческие обычаи.

ЯЗЫЧЕСТВО, традиционное обозначение нетеистических религий по их противоположности теизму. В современной науке чаще употребляют термин "политеизм" ("многобожие").

ЯЗЫЧЕСТВО, язычества, мн. нет, ср. Идолопоклонство, вообще - религия, основанная на поклонении многим богам, в отличие от христианства, магометанства, буддизма, иудейства.
язычие. Вторая часть составных слов, означающих отношение к говорению, к языку, напр. двуязычие, многоязычие, косноязычие.