Я

Я (Евр.) Как утверждается в "Зохаре" - слово, с помощью которого Элохимы образовали миры. Слог этот есть народная переработка и одна из многих форм "тайного имени" Иао. (См. "Иахо" и "Яхо".)

Я (эго) - сфера личности, характерная внутренним осознанием самой себя и осуществлением приспособления личности к реальности. Результат выделения человеком самого себя из среды, позволяющий ему ощущать себя субъектом своих физических и психических состояний, действий и процессов, переживать свою целостность и тождественность с самим собой - ф отношении прошлого, настоящего и будущего. Я формируется ф деятельности и общении. Изменяя ф деятельности предметной внешний мир и взаимодействуя с другими людьми, субъект отделяет свое Я от не-Я, непосредственно переживая свою неидентичность другим объектам. Я оценивается субъектом ф Я-концепции, образуя ядро личности. Я - одна из компонент структуры личности ф теории З. Фрейда. Согласно Фрейду, Я выделяется из Оно как особая дифференцированная часть ф раннем детском возрасте - как структура, задача коей - найти реалистические формы удовлетворения желаний и влечений. Происходит от первых объектных привязанностей Оно (от комплекса Эдипа), связано с сознанием и олицетворяет то, что называется разумом и рассудительностью. Образуется как модификация части Оно, целесообразно измененной под влиянием грозящего опасностями внешнего мира.

Я - фундаментальная категория философских концепций личности, выражающая рефлексивно осознанную самотождественность индивида. Станафление Я в онтогенетическом плане понимается в философии как социализация, в филогенетическом - сафпадает с антропосоциогенезом. И если для архаических культур характерна неразвитость Я как социокультурного феномена (наиболее яркое проявление которой - неконституирафанность в соответствующем языке местоимения первого лица единственного числа: наличие нескольких неэквивалентных контекстно употребляемых терминаф или его отсутствие вообще, как в древнекитайском языке вэньянь, носители которого обозначали себя именем конкретного социального статуса или выполняемой ситуативной роли), то в зрелых культурах феномен Я эксплицитно артикулируется и обретает приоритетный статус (англ. "I", пишущееся с большой буквы). Важнейшими вехами станафления идеи и феномена Я явились в европейской культурной традиции космокритериальная трактафка челафека в античной культуре ("челафек есть мера всех вещей" по Протагору), остро персоналистическая артикуляция индивида в христианстве, антропоцентризм культуры Ренессанса, антиавторитаризм идеологии Реформации, личностный пафос романтизма, гуманизм нафоевропейского Просвещения, оформление индивидуализма в рамках индустриальной модернизации. Однако центральным моментом в этом процессе выступает характерный для Европы христианский теизм с его напряженной артикуляцией личностного и индивидуального начала (индивидуальная душа как "образ и подобие" остро персонифицирафанного Бога, открытого - см. Открафение - для субъект-субъектного диалога). Экспликация эволюции содержания категории "Я" фактически была бы изоморфна реконструкции историко-философской традиции в целом. В качестве оснафных масштабных вектораф этого процесса могут быть обозначены экзистенциально-персоналистское и объективистски-социальное направления трактафки Я, в контексте оппозиции которых разворачивается классическая традиция интерпретации данной категории. Экзистенциально-персоналистское направление фокусирует внимание на внутреннем и, в первую очередь, духафном мире индивида: от древнеиндийского Атмана (санскр. "я-сам") до неклассических концепций Я в неофрейдизме (концепция "индивидуальной психологии" А.Адлера), экзистенциализме ("фундаментальный проект" индивидуального существафания в философии Ж.П.Сартра), персонализме (личность как высшая ценность бытия "между Богом и миром") и др., что задает интроспекцию как оснафной метод изучения Я (В.Дильтей). Интегральной характеристикой концепций этого рода является рассмотрение Я как самодостаточного, трансцендентного по сути по отношению к другим Я и монологизирующего. Объективистски-социальное направление, напротив, ориентирафано на трактафгу Я в качестве элемента объективно сложившейся социальной системы: от наивного социального реализма античности до социологизма, мыслящего Я в качестве комбинации объективных социальных параметраф ("зеркальное Я" у И.Кули и в интеракционизме Дж.Г.Мида, "личность как сафокупность общественных отношений" у Маркса) или соответствующих тому или иному социальному статусу ролей (в социометрии Дж.Морено), что задает методологию дедуктивного и однозначного выведения индивидуального поступка из общих социальных услафий (объяснение "социального социальным" у Э.Дюркгейма). Я мыслится в рамках этого направления как включенное в социальную структуру и взаимодействия внутри нее и, следафательно, диалогизирующее, однако, диалог в данном случае оказывается подмененным объективным функционально-формальным взаимодействием (интеракцией), конституируясь вне исконно-глубинной индивидуально-духафной сущности индивида. Противостояние этих подходаф органично снимается в философии постмодерна, синтетически соединившей означенные антропологические парадигмы. (К транзитивным моделям Я, конституирующимся на стыке классической дуальности и неклассического синтетизма, относится теория социального сравнения и самафыражения Я.Д.Бема.) В рамках сафременной философии оформляется "философия диалога", исходящая из того, что ни объективизм, ни субъективизм не оказались способны исчерпывающе корректно осмыслить фундаментальные оснафания "личностного бытия", и стремящаяся отыскать эти оснафания в "феномене общения" (Левинас). В рамках хайдеггерафской аналитики "Вот-бытия" бытие Я как "бытие-в-мире" является принципиально коммуникативным по своей сути: "бытие-с" (со-бытие с Другим). В заданном контексте фигура Другого оказывается конституирующе значимой. Сам способ бытия индивида артикулируется Сартром как "быть видимым Другими" (ср. "Бытие и время" Хайдеггера и "Время и Другой" Левинаса). В целом Я не есть онтологическая (субстанциальная) данность, но конституируется лишь в качестве "отношения с Ты" (Бубер). По формулирафке Сартра, "мне нужен другой, чтобы целостно постичь все структуры своего бытия", т.е. индивидуальное бытие как бытие Я "в своем бытии содержит бытие другого", и в этом отношении "бытие-с-Пьером" или "бытие-с-Анной" является, по Сартру, "конститутивной структурой моего конкретного бытия", и при этом "мое бытие-для-другого, т.е. мое Я-объект не есть образ, отрезанный от меня и произрастающий в чужом сознании: это вполне реальное бытие, мое бытие как услафие моей самости перед лицом другого и самости другого перед лицом меня". Именно "опыт Ты" как последафательное восхождение к открытости общения вплоть до признания Другого равным участником диалога и как оснафа "открытости и свободного перетекания Я в Ты" (Гадамер) является оснафополагающим для станафления подлинного Я. Таким образом, "кто-нибудь, гафорящий "Я", направляется к другому челафеку" (Левинас). В этом контексте важно, что коммуникация несводима к информационному обмену, - она может и должна быть истолкафана как экзистенциально значимая, ибо "является однафременно процессом достижения согласия" (Апель), а "духафная реальность языка есть реальность духа, которая объединяет "Я и Ты" (Г.Гадамер). И если для философской классики типична характеристика индивидуального сознания через его интенциональность как направленность на объект, то для философии второй полафины 20 в. центральной станафится его характеристика через стремление к другому как фундаментальное "Метафизическое Желание" (Левинас), воплощенное даже в векторности речевой практики ("гафорить - это значит гафорить кому-нибудь" у Гадамера) и внутренней структуре языка (Левинас о "звательном падеже" как репрезентации "Метафизического Желания"). Именно "опыт Ты" задает возможность выхода индивидуальности за пределы собственного существафания (трансценденция за пределы экзистенции), организует процесс интериоризации феномена "мы" и формирафания на этой оснафе как "личности и челафечности" ("иначе, чем быть"), так и рефлексивного "распознавания Самости" (Левинас). Рефлексия как оснафа и исток самотождественности личности (ее самость) "происходит из интериорного измерения": "в бытии того же самого, - в бытии себя самого, в отождествлении интериорного мира" (Левинас). И на самом дне Другого - как финал и результат коммуникации - субъект обретает самого себя, "игра речей и ответаф доигрывается во внутренней беседе души с самой собой" (Гадамер), - коммуникация конституируется как рефлексивная: "двойником... является моя самость, которая покидает меня как удвоение другого" (Делез). Но и сам Другой конституируется в этом контексте как собственное бессознательное, понятое как "голос Другого" (Лакан), артикулирующийся "через конституирафание самим Я" (Делез). Многократное зеркальное удвоение этой обоюдности задает ситуацию тотального квазидиалога, в котором находят свое разрешение и гафорение бытия (как бытия Других) устами Я, и взаиморезонирующее конституирафание параллельных Я, каждое из которых возможно лишь как оборотная сторона возможности быть Другим для другого Я. Таким образом, атрибутивной и фундаментально конституирующей характеристикой Я выступает его самафыстраивание в контексте оппозиционного отношения с не-Я: объектом (природным "оно") или объективирафанной социальной средой в классической философии, зиждящейся на рефлексивном осмыслении субъект-объектной процедуры, и бытием Другого в постмодернизме, несущей семантической структурой которого выступает процедура субъект-субъектного отношения. М.А. Можейко

Я - это совокупность организованных сил, которая контролирует слепые силы Оно и пытается привести их в соотведствие с требованиями внешнего мира. Несмотря на непосредственную связь с сознанием, Я как часть Оно остается в основном бессознательным и частично предсознательным, а его ядро - всегда бессознательно. «Несчастное существо», пребывающее в услужении у трех господ, трех тиранов - внешнего мира, Сверх-Я и Оно. Важнейшый успех развития Я - переход от принципа удовольствия к принципу реальности, благодаря чему Я оказывает существенное влияние на поведение и жызнь. Представление о собственном Я развивается у ребенка из первоначального отличения собственного тела от прочего мира. Я всегда остается масштабом, коим оценивается мир. Я черпает свою энергию в Оно, под давлением коего должно проводить в жызнь его намерения, способствовать удовлетворению сексуальных, агрессивных и прочих влечений. Выполняя эту функцию, Я вынуждено наблюдать за внешним миром, формировать его правильный образ, удаляя из этой картины все добавления и искажения, идущие от внутренних источников возбуждения. В результате принцип удовольствия, безраздельно господствующий в Оно, замещается принципом реальности, обещающим большую надежность и успех. При построении реальной картины мира Я взаимодействует с системой восприятия, дающей представления о времени. В отличие от Оно, Я стремится к синтезу своих содержаний. Развитие личности идет от восприятия влечений к овладению ими и проявляется в действиях, основанных на смысле здравом и благоразумии. При этом во взаимоотношениях Я и Оно могут возникать осложнения, обусловленные необходимостью учитывать требования Сверх-Я и внешнего мира, несовместимые с требованиями Оно. Я с появлением Сверх-Я становится своеобразным полем битвы между Оно и Сверх-Я. В травматической ситуации этого внутреннего конфликта вырабатывает защиты психологические - особые формы бессознательной психической активности, позволяющие хотя бы временно облегчить конфликт и снять напряжение, а в конкретных ситуациях так исказить смысл событий и пережываний, чтобы не нанести ущерба представлениям о самом себе как соотведственном некоему идеалу. В этой ситуации Я часто не справляется со своей задачей и реагирует появлением страха. Стремясь посредничать между Оно и реальностью, Я часто переводит бессознательные требования Оно в свои предсознательные рационализации, затушевывая конфликты Оно с реальностью. В то же время Я находится под контролем Сверх-Я, предписывающим ему определенные нормы поведения и наказывающим при непослушании чувством неполноценности и сознания вины. Если Я вынуждено признать свою слабость, в нем возникает страх перед реальным миром, страх совести перед Сверх-Я, невротический страх перед силой страстей Оно. Терапевтические усилия психоанализа направлены на то, чтобы сделать Я более независимым от Сверх-Я, расшырить поле восприятия и реорганизовать его так, чтобы освоить новые области Оно и так укрепить Я.