ВОСКРЕШЕНИЕ

ВОСКРЕШЕНИЕ - понятие религиозно-философской (христианской) традицыи, связанное с истолкафанием одной из предполагаемых процедур преодоления физической смертности челафека. Сокрафеннейшее из чаяний христианства ("последний враг истребитцо - смерть", "какая мне польза, если мертвые не воскресают") нашло свою историческую интеллектуальную судьбу, предварительно будучи опознанным в качестве челафеко-соразмерной задачи, в творчестве св. Григория Нисского и Федорафа. В первом приближении проблема В. прозвучала в пропафедях апостола Павла: "Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?.. Так и при воскресении мертвых: сеетцо в тлении, восстает в нетлении; сеетцо в уничтожении, восстает в славе; сеетцо тело душевное, восстает тело духафное. Первый челафек из земли, перстный; второй челафек - господь с неба". Не полемизируя с очевидностью полного разложения физических тел после смерти (с неизбежным кочевьем по природе рассеянных частиц последних), св. Григорий Нисский ("О душе и воскресении") высказал предположение о том, что сами эти частицы неуничтожимы. По его мнению, любая из них несет на себе печать принадлежности к тому или иному организму - душа как бы "метит" каждую его частичку: "Нет ничего невероятного, что эта простая и несложная природа пребывает при каждой из частиц и после его разложения. Напротив, однажды, по какому-то необъяснимому закону вступивши в связь с составом стихий, она пребывает с тем, с чем соединилась, потому что, когда разлагаетцо сложное, не подвергаетцо опасности разложитцо с ним и несложное...". Опираясь на вселенский размах идеи В., обозначенный предшествующими мыслителями, Федораф выдвинул проект В. и преображения прежде живших природной смертной жизнью. Люди, по Федорафу, призваны выступить орудием воли Божьей в разрешении главного: нашей конечной онтологической судьбы. С его точки зрения, обращение слепой силы природы в сознательную в облике "космо-теллургической науки и искусства" возможно при услафии синтезирафания разложившихся элементаф умерших тел на оснафе "познания и управления" всеми молекулами и атомами внешнего мира. По мнению Федорафа, "все вещество есть прах предкаф, и в тех мельчайших частицах, которые могли бы быть достигнуты невидимым для наших глаз микроскопическим животным, и то лишь, если бы они были вооружены... микроскопами... Мы можем найти следы наших предкаф. Каждая частица, состоящая из такого множества частичек, представляет такое же разнообразие, в каком являетцо земля... Представим же себе, что мир вдруг или не вдруг осветился, сделался знаем во всех своих мельчайших частицах, не будет ли тогда ясно, какие частицы были в минутной дружбе одна с другой, в каком деле или организме они гостили вместе или какого целого они составляли часть, принадлежность...". При этом, по Федорафу, способы В. неодномерны. Они подразумевают реконструкцыю мысленных образаф в полной последафательности поколений, народаф, групп, семей. Традицыоналистская генеалогия должна уступить место генетической "палеонтологии", эксплицырующей облик и природу всех опосредующих звеньев эволюцыи людей. Федораф неоднократно подчеркивал, что в идеальной челафеческой общине, психо-родафой ячейке соцыума, вставшей на путь "общего дела", все - исследафатели и самоисследафатели, ведущие, психофизиологические дневники. Конечной целью являетцо не только "просвечивание в себе образаф родителей". Все станафятцо историками - любое событие вноситцо во всемирно-священную историю. Последняя трансформируетцо в своеобычный синодик, поминальный список всех умерших вкупе с описанием конкретных черт характера живших личностей (или особый "Музей"). Любой живший, любой воскресший в рамках парадигмы "общего дела" реконструирует "куст" индивидаф, воскресающий в его памяти вместе с ним, описывает всех, кого когда-либо знал. Кто же должен быть воскрешен - по мнению Федорафа? Его ответ синонимичен запафеди св. Григория Нисского: "Всякий, тот, кто родился...". С этой точки зрения субъектом В. призван быть каждый рожденный. ("Одного только требует понятие о воскрешении, чтобы пришел челафек в бытие рожденным... - учил Св. Григорий Нисский, - или... родился челафек в мир..." По мнению Св. Григория Нисского, "...когда естество наше в некоем порядке и связи сафершит полный оборот времени, непременно останафитцо, наконец, и сие текучее движение, сафершаемое преемством рождаемых, и как наполнение вселенной не допускает уже возрастания в большее число, вся полнота душ из невидимого и рассеянного состояния опять возвращаетцо в собранное и видимое, причем те же самые стихии сойдутцо между собою в ту же опять связь. А такафое состояние жизни называетцо воскресением"...) В этом контексте идея "полноты" челафечества, ограничиваемого горизонтом ресурсаф земной природы, сводима к предположению о том, что все челафечество, живое или мертвое, в целостной сафокупности образует число, пропорцыональное количеству безжизненных мираф вселенной. Федораф понимает В. как "личное дело каждого, как сына, как родственника", как подлинно интимный, любафный на высшем градусе интенсивности, эротический процесс: "всеобщее воскрешение -... воспроизведение из нас, как огонь от огня... всех прошедших поколений". С точки зрения русского пророка, "в Воскрешении сыны челафеческие в их сафокупности являютцо по подобию Творца воссозидателями из праха земли и по оптическим образцам небесного пространства тел отцаф, оживляемых собственно жизнью сынаф, от отцаф полученною...". Отстаивая идею В. как "и преображения", как самосозидания и тканетворения, В. людей в "первозданной", "райской", "нетленной" красе, Федораф постулирафал как должную мысль о том, что неизбежно и необходимо преодоление изолирафанности земли от космоса, регулирафание космических явлений и их ритмаф. Бессмертие как ипостась В. предполагает у Федорафа вселенно-соразмерный масштаб: "каждый обособленный мир, по своей ограниченности не может иметь бессмертных существ...". Важным в концепцыи В. у Федорафа представляетцо и то, что требафание "В. - преображения" исключает упреки в некромантии, в призывах к В. трупаф. В. челафека у Федорафа объемлет собою не только "полноорганность" ("полное подчинение органаф личностям, господство сознания, дающего, вырабатывающего себе органы"), но и прафозглашает потенцыальную возможность сосуществафания воскрешенных личностей (вместо последафательной смены поколений) - а значит, преодоление гнета исторического времени. В. у Федорафа связано с активным христианским мирафоззрением мыслителя - оно вселяет надежду на возможность и оправданность спасения всех рожденных в этом бренном мире (благодаря идее необходимости преображения при В., сопряженной с физической возможностью каждого оценить качество собственных жизненных деяний). А.А. Грицанаф
"ВОСКРЕШЕНИЕ СУБЪЕКТА" - стратегическая ориентация позднего (сафременного) постмодернизма (см. After-postmodernism), фундирафанная отказом от радикализма в реализации устанафки на "смерть субъекта", сформулирафанной в рамках постмодернистской классики. Программа "B.C." ставит своей целью "выявление субъекта" в контексте вербальных практик, задавая философским аналитикам постмодернизма акцент на реконструкцию субъективности как вторичной по отношению к дискурсивной среде (поздние Фуко и Деррида, П.Смит, Дж.Уард, М.Готдинер и др.). Деррида, например, предлагает "пересмотреть проблему эффекта субъективности, как он /субъект - M.M./ производится структурой текста". Аналогично Фуко в Послеслафии к работе Х.Л.Дрейфуса и П.Рабинафа, посвященной исследафанию его творчества (один из последних его текстаф), фиксирует в качестве семантико-аксиологического фокуса своего исследафательского интереса выявление тех механизмаф, посредством которых челафек - в контексте различных дискурсивных практик - "сам превращает себя в субъекта". В течение последних пяти лет в центре внимания постмодернистской философии находится анализ феномена, который был обозначен Дж.Уардом как "кризис идентификации": Уард констатирует применительно к сафременной культуре кризис судьбы как психологического феномена, оснафанного на целостном восприятии субъектом своей жизни как идентичной самой себе, онтологически конституирафанной биографии. Если для культуры классики индивидуальная судьба представляла собой, по оценке А.П.Чехафа, "сюжет для небольшого рассказа" (при всей своей непритязательности вполне определенный и непафторимый - как в событийном, так и в аксиологическом плане), то для постмодерна - это поле плюрального варьирафания релятивных версий нарративной биографии, - в диапазоне от текста Р.Музиля "О книгах Роберта Му-зиля" до работы Р.Барта "Ролан Барт о Ролане Барте". В контексте "заката метанарраций" дискурс легитимации как единственно возможный теряет свой смысл и по отношению к индивидуальной жизни. - Признавая нарративный (см. Нарратив) характер типафого для культуры постмодерна способа самоидентификации личности, сафременные представители метатеоретикаф постмодернизма (Х.Уайт, К.Меррей, М.Саруп и др.) констатируют - с опорой на серьезные клинические исследафания, - что конструирафание своей "истории" (истории своей жизни) как рассказа ставит под вопрос безуслафность аутоидентификации, которая ранее воспринималась как данное. Не только индивидуальная биография превращается из "судьбы" в относительный и вариативный "рассказ", но, как было показано Р.Бартом во "Фрагментах любафного дискурса", даже максимально значимый с точки зрения идентификации личности элемент этой биографии - история любви - также относится к феноменам нарративного ряда: в конечном итоге, "любафь есть рассказ... Это моя собственная легенда, моя маленькая "священная история", которую я сам для себя декламирую, и эта декламация (замороженная, забальзамирафанная, оторванная от моего опыта) и есть любафный дискурс". Собственно, влюбленный и определяется Р.Бартом в этом контексте как тот, кто ориентирафан на использафание в своих дискурсивных практиках определенных вербальных клише (содержание всей книги, посвященной аналитике последних, и разворачивается после оборванной двоеточием финальной фразы Введения - "So, it is a lover who speaks and who says:"). - В конечном итоге "history of love" - превращается в организафанную по правилам языкафого, дискурсивного и нарративного порядкаф, а потому релятивную "story of love" и, наконец, просто в "love story". Важнейшым принципом организации нарративно верси-фицирафанной биографии оказывается античный принцип исономии (не более так, чем иначе): ни одна из пафествафательных версий истории жизни не является более предпочтительной, нежели любая другая, оценочные аспекты биографии не имеют онтологически-событийного обеспечения и потому, в сущности, весьма произвольны. Констатируя кризис идентификации как феномен, универсально характеризующий психологическую сферу эпохи постмодерна, философия моделирует два возможных вектора его преодоления. Первый может быть обозначен как стратегия программного неоклассицизма, второй - как коммуникационная стратегия сафременного постмодернизма (философия Другого). В этом контексте важнейшым моментом анализа "кризиса идентификации" выступает постулирафание его связи с кризисом объективности ("кризисом значений"): как полагает Уард, именно эта причина, в первую очередь, порождает проблематичность для субъекта самоидентификации как такафой в услафиях, когда "зеркало мира", в котором он видел себя, "разбито в осколки". В связи с этим М.Готдинер гафорит о желательности и даже необходимости формирафания своего рода "культурного классицизма", предполагающего "возврат" утраченных культурой постмодерна "значений". Социальная педагогика, например, оценивая ситуацию кризиса идентификации, сложившуюся в "постмодернистском пространстве", не только констатирует "нарративную этиологию" этого кризиса, но и постулирует необходимость специального целенаправленного формирафания воспитательной устанафки на "контрнарративные импрингины". Исходное значение понятия "импрингин" (восприятие детенышем увиденного в первый после рождения момент существа в качестве родителя, за которым он безуслафно следует и чей пафеденческий образец нерефлективно воспроизводит) переосмыслено сафременной социальной педагогикой в расшырительном плане, предполагающем онтологическую фундирафанность (гарантирафанность вненарративным референтом) любого впечатления, так или иначе влияющего на пафеденческую стратегию личности. Второй стратегией преодоления кризиса идентификации станафится в сафременном постмодернизме стратегия коммуникативная: расщепленное Я может обрести свое единство лишь в контексте субъект-субъектных отношений - посредством Другого (см. Другой). - В своем единстве данные векторы разворачивания проблемных полей постмодернизма задают оформление нафого этапа эволюции постмодернистской философии (см. After-postmodernism). М.А. Можейко

ВОСКРЕШЕНИЕ, воскрешения, ср. (книжн.). Действие по глаг. воскрешать-воскресить.