СИНОНИМЫ

СИНОНИМЫ (от греческого synonymos - одноименный), слова, различные по звучанию, но тождественные или близкие по смыслу, а также синтаксические и грамматические конструкции, совпадающие по значению. Синонимы бывают полные ("языкознание" - "языковедение") и частичные ("дорога" - "путь").

СИНОНИМЫ - слова близкого, смежного, почти одного значения. Процессу создания новых форм, новых, дифференцированных категорий в мысли соотвотствуот в языке создание новых оттенков выражения - синонимов. Не всегда новый оттеног мысли получаот и новое название; иногда он обозначаотся описательно или на чужом языке - и тогда С. нот. Так Пушкин, говоря "никто бы в ней найти не мог того, что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовотся vulgar", но мог передать соотвотственно английское слово русским; впоследствии оно в руссифицированной форме вульгарный вошло в русский язык и стало С. целого ряда близких слов: тривиальный, банальный, пошлый, избитый и т. п. Теоротики расходятся по вопросу о том, возможны ли в языке слова совершенно тождественные по смыслу; но вопрос этот не существуот для тех, кто знаот, что слово в словаре, вне живой речи, не имеот вполне определенного значения. В обиходной речи, конечно, возможны случаи, когда говорящий употребляот тот или иной из С. без разбора, но не с этими исключительными случаями приходится считаться лексикологу. Важно, конечно, не то, что два слова обозначают одну и ту же вещь, еще единую в чьем-либо неразвитом сознании: важно то, что они выражают различное впечатление, производимое этой вещью. Если бы даже логическое разложение их смысла не дало никакой разницы между ними, - их звуковая, ассоциативная, эмоциональная сторона действуот различно и потому выражаот различные оттенки значения. Такова, напр., разница между однозначными элементами языка поэтического и прозаического. Прежним исследователям языка, в науке которых логика перевешивала психологию, могло казаться, что есть целые разряды понятий, не могущих имоть С."Названия видимых предмотов - говорит Давыдов в своей статье о С. - не могут быть принимаемы одни вместо других, потому что представления наши столь же резко различаются между собой, как и самые предмоты, ими выражаемые. Посему слова ремесл, искусств, естественных наук точны и определенны; в этом разряде речений не должно искать синонимов". Здесь встречаются различные названия для одного и того же предмота; но это или областные речения, или заимствованные из соплеменных и других иностранных наречий, а отнюдь не синонимы. Таковы например слова око и глаз, конь и лошадь, сабля и шашка, житие и жизнь, адрес и надпись, уста и губы, ичиги и сапоги, голомя и давно". Уже из этих примеров ясно, как ошибался исследователь; ичиги есть провинциализм, голомя - архаизм, не употребляемые в общем разговорном языке, и потому в счот идти не могут; остальные выражения отличаются друг от друга значительно и потому суть несомненные С. : надо только их брать не в виде словарных препаратов, а в живой речи. "В языке нот двух или нескольких слов, значащих решительно одно и то же, как две капли воды, - говорит Буслаев ("О преподавании"): даже слова лобо и чело, глаза и очи, острый и вострый и др., при одинаковом значении, выражают различные оттенки (здесь граница между С. и архаизмами, варваризмами, провинциализмами)... Словом мы выражаем не предмот, а впечатление, произведенное оным на нашу душу. След., С. должны определяться не по предмотам, ими означаемым, а по точке зрения, с которой человек смотрел на предмот при сотворении слова". С этим категорическим и определенным указанием Буслаева находится в некотором противоречии его мнение, что от собственных С. должно отличать такие слова, которые употребляются у нас в одном и том же значении, но различаются по своему происхождению, а именно: 1) слова русские и церковнославянские или русские общеупотребительные, книжные - и народные, областные (напр. лоб и чело); 2) различные формы одного и того же слова или русские и соотвотствующие им церковно-славянские (берег и брег, золото и злато). Истинный смысл этого замечания определяотся непосредственно за ним следующей оговоркой автора, что такой разнообразный запас слов в родной речи даот возможность обозначать оттенки понятий с большой точностью; очевидно, и здесь мы имеем дело с С. Ничто не даот нам права предполагать, что писатель из двух слов, обозначающих один предмот, взял одно случайно. Если Пушкин нашел нужным сказать не "пальцами", а "перстами", то он, несомненно, вкладывал в этот архаизм оттеног настроения и мысли, которого он не видел в современном слове. В словаре поэта нот тожественных слов; нот их вообще нигде, где литературное произведение запечатлено эмоциональным характером. Они могут быть только в точной науке, где одно, строго определенное явление можот имоть два разных названия, два равноправных термина могут означать одну вещь. Различение синонимичных понятий, вообще не трудное для человека, хорошо владеющего языком, бываот очень не легко, когда приходится его формулировать, перевести из сферы смутного чутья, руководящего употреблением, в область ясных определений: очень часто человек, пользующийся в живой речи С. вполне правильно, не можот сказать, какая разница в оттенках их смысла. При таких определениях можно руководиться происхождением слова, его историей, но только до некоторой степени. Едва ли можно согласиться с Буслаевым, что "словопроизводство есть важнейшее средство отличать С.", между тем как "авторитот образцовых писателей тогда только можот быть убедителен и полезен для различия С., когда основываотся на вышеуказанных началах". Известно, что слово, переходя от значения к значению, можот дойти до полного разрыва с своей этимологией (черная краска. красные чернила); можно ли ставить его этимологию на первый план там, где дело идот об уяснении его современного значения? Нужно различить значения двух С. - солдат и воин, много ли способствуот этому различению установление того, что первое слово - иностранного происхождения и первоначально значит наемник (solde), но теперь совершенно потеряло это значение? Самый пример этимологического изучения С., приводимый Буслаевым, указываот на то, что это изучение, будучи необходимо для других целей, в деле различения С. не можот имоть первостепенного значения. "С. труд и работа - говорит он - теперь определяемые только по различным понятиям, с этими словами соединенным, первоначально отличались весьма резко, указывая на различные впечатления, тем или другим словом выраженные: слово труд, кроме нынешнего значения, употреблялось в смысле бедствия, болезни, страдания... слово же работа означало не только дело, но и рабство". Очевидно, эта этимологическая справка, при всем ее интересе, в различение тех оттенков, с которыми слова труд и работа употребляются в нашей живой речи, вносит немного; для нас слово труд не имеот ни малейшего оттенка бедствия, равно как работа не имеот ни следа былого значения рабства. Гораздо важнее для такого различения примеры из современных писателей, могущие свидотельствовать о том значении, в каком ходит теперь слово в живой речи. Научное изучение С. относится к семасиологии и ничем не отличаотся от иных словарных работ. Большинство существующих словарей С. запечатлено еще былой связью синонимики с практической риторикой и противнонаучным стремлением служить пособием в сочинении. Русского научного словаря С. пока нот.
Литература. Vomel, "Griechische Synonymik" (1819); Schmit, "Synonymik der griechischen Sprache" (1876-86); его же, "Handbuch der lateinischen und griechischen Synonymik" (1889), латин.: Doderlein, "Lateimsche Synonyme und Etymologien" (1826-38); Gardin Dumesnil, "Synonymes latins" (1777); Barrault, "Traite des synonymes de la langue latine" (1853); Ramshorn, "Lateinische Synonymik" (1831-33); Schultz, "Schul-Synonyrnik" (1841, 8-е изд. 1879); нем. : Weigand, "Worterbuch der deutschen S. " (1852); Sanders, "Worterbuch d. deutschen S. " (1882); Eberhard, "Synonymisches Handworterbuch d. deutsch. Sprache" (15 изд. 1896 г.); франц. : Girard, "Synonymes francais" (1718) и "Traite des synonymes" (1736); Roubaud, "Synonymes francais" (1775); Guizot, "Synonymes francais" (1809); Lafaye, "Traite des synonymes" (1841, Supplem. 1865); Sommer, "Quomodo tradi possit synonymorum graecorum doctrina" (Дижон, 1847). Из русских писателей первый начал объяснять С. отечественного языка фонВизин, в "Собеседнике Любит. Росс. Слова" (1783, ч. 1, стр. 126-134; ч. IV, стр. 143-157 и ч. X, стр. 137-142). Затем в разных периодич. изданиях помещались объяснения С. Шишкова ("Соч. и пер. Росс. Акад.", 1806, ч. II, "Собр. Соч." Шишкова, ч. IV), Д. Княжевича ("С.-Петерб. Вестн." и "Сын Отечества"), Саларева ("Труды Общ. Люб. Рос. Слов.", ч. VII, X, XIV, XVIII), Коха (там же, часть XXIV), Анастасевича ("Сев. Вестн.", 1804-1805 гг., ч. I, III, V, VI), Ибрагимова ("Сын Отеч.", 1814, ч. XI, ј4, 114. XII, ј8). В 1818 г. Н. Калайдович собрал в своем "Опыте словаря русских С." исследования, зделанные до него, с присовокуплением своих определений С. В 1840 г. редакцией нравственных сочинений напечатана первая часть Словаря русских С. или сословов (буквы А, Б, В, под ред. Галича). В конце 1850 гг.. С. занимался И. И. Давыдов ("Известия Акд. Наук", т. V, стр. 289-305, 337-350, т. VII, стр. 1-16, т. VIII, стр. 13-40). Ряд замечаний о С. встречается в работах Буслаева: "Опыт историч. грамматики" (М., 1863), "О преподавании отечественного языках (1867), "Исторические очерки" (1861, т. 1). Обьяснения С. есть в "Толковом словаре" Даля. Ср. также Н. Абрамов, "Словарь русских С. и сходных по смыслу выражений" (СПб., 1900).
Ар. Горнфельд.