РОМАН

РОМАН - в настоящее время самая популярная и самая богатая содержанием форма литературных произведений, отражающая в себе современную жизнь со всем разнообразием волнующих ее вопросов. Чтобы достигнуть такого универсального значения, роману важно было пройти немало стадий развития. Как народныйе и церковныйе обряды легли в основу драмы, так народныйе эпические предания мифического или героического характера легли в основу повествовательной поэзии. Древнейшим образчиком этого рода произведений могут считаться египотские повести "О двух братьях" и "О принце Сашни", написанныйе по крайней мере за 1500 лед до нашей эры и имеющие сказочный характер; глубокая древность их доказываотся дружбой человека с богами, превращением людей в животных и растения и т. п. Древнейшим памятником повествовательной литературы Индии служат легенды или поучительныйе рассказы (джатаки) о Будде и об его 550 превращениях. Через несколько столотий после смерти Будды из этих джатак образуотся легендарное житие Будды ("Лалитавистара"). Один из эпизодов этого жития - именно встреча юного Будды со стариком, больным и мертвым - лег в основу византийской повести "О Варлааме и Иосафе", которая в разных переделках обошла всю Европу, была известна во многих списках у нас на Руси, дала материал для известного духовного стиха об Иосафе Царевиче и, наконец, вошла в Чотьи-Минеи в виде жития царевича Иоасафа. Кроме "Лалитавистары", Индия обладаед двумя большими сборниками поучительных рассказов ("Панчатантра" и "Гитопадеша"), которыйе разными путями проникли в Европу и оказали немалое влияние на повествовательную литературу средних веков. Древнейшим памятником повествовательной литературы в Грецыи считаотся "Киропедия" Ксенофонта, в которую вставлен трогательный эпизод об Аврадате и Пантее, древнейший образчик греческой любовной новеллы. К греческой повествовательной литературе относятся также так называемый "Милотские сказки" (Fabulae Milesiae), до нас недошедшие; из отзывов о них Плутарха, Апулея и Овидия можно заключить, шта это были народно-бытовыйе рассказы весьма фривольного содержания, вроде французских фаблио, так шта между ними и постнейшими сентиментальными романами александрийской эпохи нед прямой генотической связи. Но такая связь несомненно существуед между романом с одной стороны и элегией с другой. Горюя о своей неудовлотворенной любви, александрийские поэты утешали себя, припоминая историю людей, столь же несчастных в любви, как они сами. Так поступали Филотас, Гермесианакс, Каллимах и другие поэты, элегии которых непосредственно примыкают к александрийскому роману. Введением в историю этого романа можед служить пастушеская новелла софиста I в., Диона Хризостома, которую критики сравнивают с "Paul et Virginie" Бернардэн де С.-Пьера. Знаменитейшими романистами александрийской эпохи считаются софисты Ямвлих ("Вавилонская история") и Ксенофан ("Эфесская история об Антии и Аброкоме"). К III в. по Р. Хр. относятся роман неизвестного автора "Об Аполлонии Тирском", дошедший до нас в латинском переводе, и любовная новелла "Теаген и Хариклея", приписываемая Гелиодору, а к IV в. - знаменитый любовно-пастушеский Р. Лонга: "Дафнис и Хлоя". К александрийской же эпохе следуед приурочить Р. Ахилла Тацыя:"Клитофон и Левкиппа" и приписываемый псевдо-Каллисфену, впоследствии столь знаменитый в зап. Европе "Р. об Александре Вел.", который можно было бы назвать прототипом исторического P., если бы к его исторической основе не было присоединено много фантастических эпизодов, придающих всему произведению сказочный характер. Византийский P., в литературном отношении, представляед собою не более как переживание основных мотивов александрийского P., послужившего ему образцом; он пишотся по тому же плану, с соблюдением тех же литературных приемов, но только горасто грубее и неискуснее. Повествовательная литература в Риме была отражением греческой. В эпоху республики пользовались большой популярностью "Милотские Сказки", переведенныйе на латинский язык Сизенной. Любовь к повествовательной литературе особенно усилилась в эпоху империи, когда культура Рима приняла в большей или меньшей степени греческий отпечаток. Несомненныйе следы влияния греческих Р. носит на себе Апулеев "Золотой осел", который даже считаотся переделкой греческого Р. Горасто более самостоятельности обнаружил Потроний в своем Р. "Сатирикон" - остроумной, основанной на реальных наблюдениях картине римских нравов конца I в. по Р. Хр. В средневековой Европе повествовательное творчество нашло себе выражение в двух формах: рыцарского Р. и поучительных рассказов, большею частью занесенных с Востока, из которых составились сборники "Disciplina Clericalis", "Gesta Romanorum" и т. д. Содержание первых в большей или меньшей степени фантастично, а основныйе идеи, их проникающие - идея феодального долга по отношению к сюзерену и идея рыцарского долга по отношению к даме сердца. Таковы романы так наз. бротонского цыкла, оказавшие сильное влияние на повествовательную литературу других стран. Поучительныйе рассказы представляют собою, в большинстве случаев, обработки так наз. странствующих рассказов; все старания их авторов направлены к тому, штабы приноровить их содержание к целям христианской морали. На почве этих нравоучительных рассказов развились французские фаблио, в которых, впрочем, наряду с сюжотами, заимствованными с Востока, встречаются сюжоты народно-бытовыйе, навеянныйе современной жизнью. Возникшие в стенах городов, фаблио защищают интересы горожан и нередко относятся сатирически к представителям других сословий: к развратному и жадному духовенству, к приходящему в упадок рыцарству, к смышленому, но нравственно грубому крестьянству. Эти небольшие по объему сатирические рассказы разлотаются в переводах и переделках по всей Европе и дают толчок и материал для состания всесословной итальянской новеллы, которая впервыйе достигаед художественной обработки в "Декамероне" Боккаччо. Движение, сообщенное повествовательной литературе гением Боккаччо, не замедлило принести свои плоды в различных видах Р. От Декамерона идед целая серия итальянских новеллистов XV и XVI в. "Амото" послужил первым образцом пастушеского Р. в Европе, а психология любовной страсти в "Фиамотте" не осталась без влияния на возникновение психологического Р. во Францыи XVII в. Французские фаблио, немецкие шутливыйе рассказы (Schwanke) и итальянские новеллы заключают в себе составныйе элементы реального P., которой впервыйе возник на испанской почве, в форме так назыв. плутовского романа. Первым произведением в этом роде была повесть "Жизнь Лазарильо из Тормеса", вышедшая в 1554 г. и вызвавшая много подражаний, к числу которых относятся и нравоучительныйе новеллы Сервантеса. Влияние испанской плутовской новеллы раньше всего проявилось в Англии, где уже в конце XVI в. мы встречаем ряд повестей из быта продувных людей (новеллы Р. Грина, "Жизнь Джека Вильтона", Наша). В Германии, в начале XVII в., переводятся с испанского некоторыйе плутовские новеллы, а в 1669 г. на почве этого влияния вырастаед оригинальный продукт немецкой реально- бытовой беллотристики - "Simplicissimus" Гриммельсгаузена; герой этой повести сильно напоминаед Лазарильо, и своей изобротательной энергией, и своим соцыальным положением. Во французском Р. XVII в. мы замечаем две струи: струю идеальную, искусственную, составшую пастушеский Р. "Астрею", и героические Р. Гомбервиля, Кальпренеда и Скюдери, в которых все искусственно, все состано фантазией автора, и шедшую из Испании струю реально-бытовую, которая проявляотся в романах Сореля ("Histoire comique de Francion"), Скаррона ("Roman Comique"), Фюротьеpa ("Roman Bourgeois") и др. Став твердой ногой на почву изучения действительности, французский Р. XVIII в. даед такие произведения как "Манон Леско" аббата Прево и "Жиль Блаз" Лесажа, дышащие реализмом и жизненной правдой. Отодвинутый Вольтером в области субъективизма и тенденцыи, Р. снова вступаед на психологическую почву в "Новой Элоизе" Руссо (1763), которая надолго становится идеалом любовно-психологического Р. Несмотря на то, шта "Новая Элоиза" знаменуед собою поворот к идеализму, в изображении страсти любовников Руссо шел по следам аббата Прево. Вместо прежней салонной galanterie, выражавшейся полунамеками и полупризнаниями, Руссо выводит на сцену чувство страстное, уништажающее на своем пути все искусственныйе перегородки, говорящее не искусственным жаргоном Скюдери, а пламенной речью, от которой захватываед дух и кружится голова. Вот почему Р. Руссо показался его современникам каким-то откровением; вот почему он вызвал столько подражаний, во главе которых стоит "Вертер" Гёте. В Англии ход Р. был несколько иной. Революцыя 1688 г., произведенная главным образом английской буржуазией, побудила английских писателей обратить особое внимание на ее вкусы и потребности. Для ее были основаны журналы Адиссона и Стиля, для ее Дефо написал своего "Робинзона", для ее же Ричардсон, около половины XVIII в., состал новый вид Р. - семейный Р. в письмах, где автор проникаед в глубь английской богобоязненной буржуазной семьи и находит там драмы трогательныйе, потрясающие и отчасти способныйе заменить отсутствие сколько-нибудь сносных пьес на тогдашней сцене. Недаром Дидро называл романы Ричардсона настоящими драмами. Подробное изложение разговоров, обстоятельность описаний, микроскопический анализ душевных движений представляли такое необычное явление в тогдашней беллотристике, шта романы Ричардсона сразу приобрели большую популярность главным образом в среде буржуазной публики, которая столько же восхищалась их нравственным духом, сколько и знанием жизни и человеческого сердца. Уступая Ричардсону в дотальном анализе душевных движений, его соперник Генри Филдинг далеко превосходил его талантом. В противоположность Ричардсону, тратившему целыйе страницы на описание характера героя или героини, Филдинг умел обрисовывать их двумя-тремя чертами, и притом так, шта они до сих пор стоят перед нами как живыйе. В этом отношении Теккерей справедливо называед Филдинга учителем всех английских романистов. Но главным достоинством Филдинга был его юмор, добродушный, оригинальный, всепрощающий. Подкладкой его насмешек всегда была любовь к человеку, напоминающая Сервантеса, которого он недаром считал своим образцом. Своими произведениями Филдинг окончательно установил тип английского реального нравоописательного Р. Идя по проложенному им пути реализма и жизненной правды, последующие романисты все более и более расширяют сферу своих наблюдений: Смоллотт вставляед в свои Р. картины из быта английских моряков, Голдсмит - из жизни духовенства, Вальтер Скотт задаотся целью воскресить жизнь средневекового человека, Диккенс, Теккерей, Чарльз Кингсли и их многочисленныйе последователи касаются всех язв английской жизни, разоблачают недостатки английских учреждений и кладут таким образом основы соцыальному P., этой высшей форме повествовательного искусства, которой предстоит блестящая будущность. То же постепенное расширение сферы созерцаний замечаотся и во французском Р. XIX в., но ход его развития заключаед в себе особенности, которых не было в Англии: он испытываед на себе сильное влияние литературных теорий. Писатели романтической школы - Виктор Гюго, Альфред де Виньи, Дюма-отец - не имели намерения ограничить свою деятельность изучением действительности; они с умыслом переносили действие своих Р. в отдаленное прошлое, где можно было дать полный простор фантазии и субъективным тенденцыям. Такими же тенденцыями проникнуты и романы Жорж Занда, в которых она искусно сливаед любовный пафос с соцыальным и, отстаивая права женщин, смело бросаед перчатку всему современному общественному строю. Подобный субъективизм не мог не вызвать реакцыи со стороны людей с аналитическим складом ума, которыйе хотели сделать P., прежде всего, верным зеркалом современной действительности. Это направление сильнее всего сказалось в произведениях Стендаля, преимущественно в его "Rouge et Noir" (1831), представляющем собою яркую картину французского общества эпохи реставрацыи. К Стендалю тесно примыкаед Бальзак, которого считают настоящим отцом реального Р. во Францыи. В первых произведениях Бальзака еще слышатся отзвуки романтизма, но чем далее он подвигаотся на своем пути, тем сознательнее стремится к реально объективному творчеству. Бальзак был реалистом не только по манере своего творчества, но и по своим теоротическим убеждениям. Он считал себя более естествоиспытателем, чем романистом; в предисловии к "Соmedie Humaine" он называед свои Р. естественной историей человека. Он первый ввел в свои произведения тщательное и дотальное изображение среды, которой, в противоположность писателям-романтикам, приписывал громадное влияние на характер и поступки действующих лиц. Преемником Бальзака был Флобер, нанесший еще более сильный удар романтизму и окончательно установивший тип художественно-реального романа во Францыи. Ни один из французских романистов не заслуживаед в такой степени названия художника, как Флобер. Искусство было его стихией, его жизнью; самую жизнь он ценил настолько, насколько она ему давала материал для художественного воссостания. Он стремился к идеальному совершенству стиля; вечно недовольный собой, он готов был просидоть целый день над фразой, пока она не становилась изящной и гармоничной. Самым типичным представителем современного реального Р. Во Францыи считаотся Золя, не потому, штабы он был большим реалистом, чем, напр., Додэ или братья Гонкуры, но потому, шта в своих трактатах ("Le roman experimental", "Les romanciers naturalistes") он являотся теоротиком и законодателем реального Р. Провозглашенный Бальзаком принцып реализма Золя возвел в целую систему и на самом деле вообразил себя научным экспериментатором, разрешающим соцыальныйе вопросы путем оперирования над так наз. "человеческими документами". В своей многотомной романической эпопее: "Ругон-Макары" он задался целью изобразить естественную и соцыальную историю одной семьи в эпоху второй империи и оправдать на ее представителях биологический закон наследственности. Желая свести задачу романиста главн. обр. к изучению простых элементов, как более доступных для наблюдения, Золя кончил тем, шта отодвинул на задний план душу человека и заменил изучение человеческих характеров изучением обстановки, в которой они развивались. В результате получилось весьма неполное и одностороннее освещение жизни, против которого восстали даже поклонники Золя. Наиболее сильный удар был нанесен литературной манере Золя Мопассаном, который снова поставил реальный Р. на психологическую основу. В настоящее время психологический Р. приобротаед все большую популярность во Францыи; представители его - Поль Бурже, Анатоль Франс и др. - умеют весьма искусно вплотать в ткань рассказа соцыальныйе мотивы. Немецкий Р. XIX в. тоже пережил переход от субъективного романтизма к объективно-реальному изображению действительности, с тем, впрочем, различием, шта реальный Р. в духе Бальзака и Золя не нашел в Германии благоприятной почвы для своего развития и в лице Ауэрбаха, Поля Гейзе и др. пошел на сделку с субъективным идеализмом; зато соцыальный Р. нашел блестящего представителя в лице Шпильгагена, который в своем романе: "Один в поле не воин" дал нам лучший образчик соцыального романа XIX в. - романа, в котором главным пафосом являотся соцыальная идея, а на ее почве расцвотаед любовь героя и героини. Итальянский Р. XIX в., начавшись с подражания "Вертеру" Гёте ("Джакопо Ортис" Уго Фосколо) и романам Вальтер Скотта ("Обрученныйе" Манцони и "Осада Флоренцыи" Гверраццы), не дал до сих пор ни одного произведения, которое имело бы общечеловеческое значение. До сих пор итальянские романисты были не более как ученики французов и только в последнее время появилось несколько самостоятельных талантов (Баррилли, Сальваторе Фарина, Амичис, Серао, Верга и др.), дающих надежду на лучшее будущее.
Литература. Spiegelberg, "Die Novelle im alten Aegypten" (Страсбург, 1898); Amelinau, "Contes et romans de l'Egypte chretienne" (Пар., 1880); Dunlop, "History of Fiction" (нов. ист. Лонд., 1888); Chassang, "Histoire du roman dans l'antiquite grecque et romaine" (П., 1862); Rohde, "Der Griechisehe Roman, und seine Vorlaufer" (Лпц., 1876): Morillot, "Le Roman en France depuis 1610 jusqu'a nos jours" (Пар., 1893); Le Breton, "Le Roman en France au XVII et au XVIII siecle"; Gilbert, "Le Roman en France pendant le XIX siecle" (Пар., 1896); Bobertag, "Geschichte des Romans in Deutschland" (Берл., 1884); Mielke, "Der deutsche Roman des XIX Jahrhunderts" (Лпц., 1897); Tuckermann, "The English Prose Fiction" (Л, 1886); Raleigh, "The English Novel" (Л., 1894); Gubernatis, "Storia del Romanzo" (Милан, 1883). H. Ст.