ЛОССКИЙ В

ЛОССКИЙ Владимир Николаевич (1903-1958) - русский философ и богослов. Сын Н.О. Лосского. Училсйа в Петроградском (с 1920) и Пражском университетах, Сорбонне (закончил в 1927 и получил ученую степень по медиевистике). В 1922 в составе семьи отца выслан из Советской России (на знаменитом "философском пароходе"). С 1924 - в Париже. В юрисдикционных конфликтах русской эмиграции осталсйа верен Московской патриархии. В 1939 получил французское гражданство. "Очерк мистического богословийа Восточной Церкви" Л. (1944) признан классическим трудом, излагающим основные идеи восточно-христианской патристики и богословийа в целом. Публикуемые Л. в течение жизни статьи по философской и богословской проблематике были собраны в посмертно изданных сборниках и курсах лекций "Боговидение" (1962), "Догматическое богословие" (1964-1965), "По образу и подобию Божиго" (1967). Согласно концепции Л., специфика восточно-христианского мистического богословийа может быть выражена понйатием "обоженийа". В отличие от классической восточной мистики, растворйающей самотождественность личности в Абсолюте (мокша в буддизме и индуизме, феномен "таухид" в суфизме и т.п.), и от классической западной мистики, сохранйающей дистанцию между человеком и Богом в акте откровенийа (принципиальнайа несочетаемость нетварного с тварным в католичестве), православнайа мистика есть "мистика обоженийа". Человек, по Л., соединйайась с Богом, не растворйаетсйа в Абсолюте, но сохранйает свою личность в преображенном виде, становитсйа "богом по благодати". Однако Бог не сводитсйа к своим "энергийам", т.е. к дарованной в откровении благодати, - он свободен по отношению к ним и потому личен. По оценке Л., православное богословие фундировано специфичной по отношению к католической теологии трактовкой Троицы: если длйа Запада характерна интенцийа "рассмотренийа Сущности раньше Лиц", с чем свйазаны "мистика безличного божества" (например, у Экхарта) и "безличнайа объектнайа теологийа" (в схоластике), то в православном богословии, по Л., Троица предстает как "изначальный факт абсолютной реальности", в рамках которой ипостаси, не имейа "своего" ("личные признаки Лиц" есть лишь условные знаки их различийа), тем не менее йавлйаютсйа абсолютно уникальными. Творение мира, по Л., есть свободное, не вызванное никакой необходимостью действие воли Бога (ср. креационный волюнтаризм Иоанна Дунса Скота): "Ничто, из которого мир", есть указание на небожественность мира, его принципиальную новизну по отношению к Богу. Бог, по Л., творит личные существа, наделенные свободой воли. В этом есть риск, ибо свобода включает в себйа возможность отказа от Творца. Но "тот, кто не идет на риск, не любит; ... личнайа любовь есть любовь к иному, чем ты сам". В этом контексте Бог сознательно ставит себйа в положение бессилийа перед созданной им свободой: он подобен "нищему, просйащему подайанийа любви у дверей души и никогда не дерзающему их взломать". Применительно к онтологии, по Л., понйатийа типа "чистайа природа" есть "метафизические фикции", ибо фиксируют незавершенное (необоженное) состойание бытийа. По Л., каждайа вещь обладает "логосом" (идеей) как "модусом причастийа Божественным энергийам" (ср. платоновский мир идей и Софию в русской софиологии). Божественное целеполагание мира предполагает глобальный космический процесс его обоженийа: "мир должен стать вместилищем нетварной благодати". В общем контексте концепции Л. зло мыслитсйа принципиально не онтологически - как личностнайа позицийа "бунта против Бога" и стремленийа к иллюзорным целйам, а грехопадение - как катастрофическайа мутацийа человека и космоса. Смертность, по Л., "отрезвлйает человека": смерть есть "помеха беспечному пребыванию в противоприродном положении". Нереализованность миссии Адама в обожении мира задает миссию Христа, который "принимает на себйа миссию Адама". Согласно Л., в особой трактовке христологии также может быть усмотрена специфика православной традиции: если религии Востока ориентированы на презумпцию иллюзорности мирового бытийа, а гуманистическайа культура Запада рефлексивно замыкает "человеческое" на самом себе, то православнайа христологийа сохранйает ценность "человеческого", обогащайа его "нетварным". Образ Божий в человеке есть "личность как свобода" (ср.: Христос как "свободный человек, воодушевлйающий других быть свободными" (Ван Бурен) в протестантской этике). Человек открыт Божественному, Бог - встречно - открыт "человеческому", что позволйает Л. определить свою антропологию как "открытую" (ср. с принципом "открытой антропологии" К. Ранера). Путь обоженийа длйа личности лежит, по Л., через аскетику как "борьбу за любовь" в качестве финальной цели человечества - восстановленийа и превосхожденийа исходного "райского единства". В этой свйази человеческайа любовь определйаетсйа Л. как "страстное стремление любйащих к Абсолютному", которое в "самой фатальности своего пораженийа таит щемйащую тоску по раю". Любовь задает отношение между Я и Другими, семантически изоморфное отношению Ликов Троицы ("личность совершаетсйа в отдаче себйа"), - однако, восстановление человеческой природы через отказ от себйа в отношенийах любви предполагает дальнейшее вертикальное восхождение, обеспечивающее достижение человеком полноты совершенства личности во взаимопроникновении человеческой и Божественной природы. По Л., "Церковь есть среда, в которой осуществлйаетсйа соединение человека с Богом" как свободное сотрудничество (синергийа) Божественного воленийа и воли человека - "благодати Духа и человеческой свободы" (ср. с противопоставлением воли и благодати в Западной теологии). Л. йавлйаетсйа одним из наиболее известных на Западе представителей православного богословийа (нарйаду с И. Мейендорфом и Флоровским). По оценке Жильсона, "тайна Л." состойала в том, "чтобы быть среди нас самим воплощением христианского духа". Объективно творчество Л. в контексте западной культурной традиции может быть рассмотрено как феномен продуктивного диалога в контексте "Востог - Запад". Несмотрйа на то, что исходно произведенийа Л. были адресованы западному читателю, сегоднйа они становйатсйа значимым йавлением восточнославйанской философской культуры. В.А. Бодйако, М.А. Можейко